Иван Мак: Время пришло II

Рута уже умела говорить, и за прошедший год довольно сильно выросла. Едва научившись понимать свое состояние, она стала требовать от Каррвенса больше еды, и человек не возражал. Он понял, что ему потребуется еще не мало вложить средств в то самое будущее, которое он рисовал себе. Каррвенс, в отличие от большинства людей Тиверада, знал, кто такие крыльвы, и надеялся с помощью Руты получить огромную власть.

План его несколько покосился, когда оказалось, что управлять маленькой инопланетянкой не так легко. На ней не срабатывали многие методы воспитания инопланетян, и Каррвенс решил идти своим путем. Теперь в замке, который переименовывался из "пиратского" в "Замок Каррвенса" служило не мало воспитателей, целью которых было только одно − сделать из Руты послушное хозяину существо. Каррвенс, зная многие способности крыльвов, выбрал таких людей, которые не могли бы в будущем стать плохим примером для воспитуемой. Он подбирал персонал не менее тщательно, чем это сделал бы Президент или Император целой планеты, и каждый воспитатель прошел личное инструктирование, в котором Каррвенс "объяснил" цель. Но он все же не объяснял главного − не объяснял, что в будущем Рута станет большим сильным зверем, против которого не устоит никто, в этом Каррвенс был уверен. И теперь его плану служили лучшие люди, каких только можно было найти на планете. Каррвенс не собирался платить за ошибки воспитания, и первые результаты его вполне устраивали.

Каррвенс вошел в свою спальню и остановился. В его постели лежала большая серая львица.

− Рута? Что ты здесь делаешь? − заговорил он.

− Я жду тебя. Ты ведь меня любишь?

− Конечно, люблю, Рута, что за вопрос?!

− Тогда, ты должен спать вместе со мной! − возкликнула она. − Так же, как с Фико.

− С Фико? Ты о ней что-нибудь знаешь? Она куда-то пропала!

− Фико не пропала, − улыбнулась Рута, поглаживая лапой свой живот. − Она просто ушла в меня.

− Ты ее съела?! Рута, я же просил тебя не делать так без моего разрешения!

− А ты и впраду не слышишь, когда я говорю не то, что есть на самом деле, − усмехнулась Рута. − Я ее еще не съела! Но, если окажется, что она наврала, про любовь мужчины и женщины, я ее точно съем!

− Где она, Рута?

− Ты больше любишь ее, чем меня? − спросила Рута.

− Я люблю тебя больше всех, Рута! − ответил Каррвенс, подошел к львице и начал ее гладить. − Рута, ты должна сейчас же выпустить Фико!

− Только после того, как ты докажешь, что действительно любишь меня больше, чем ее!

− Ну что за капризы, Рута! Ты же давно не маленькая!

− Вот именно, что давно! Значит, ты не хочешь? Тогда, я сейчас же пойду и сожру ее!

− Ну, чего ты хочешь, Рута? Чего?!

− Чтобы ты меня любил как женщину! А не как ребенка! Я давно не ребенок!

− Хорошо, я это сделаю, но ты пообещаешь, что выпустишь Фико.

− Выпущу, − ответила Рута. − После того, как ты докажешь.

В этот час для Каррвенса изменилось все. Он любил львицу как женщину, и сделав это в первый раз, понял, что уже никогда не сможет отказаться от такого удовольствия. В нем выросло нечто, чего человек еще не понимал. И только Рута ощущала это по-своему, И ощутила так, что у нее не осталось сомнений в любви ее самого близкого человека, хотя она давно поняла, что она сама − инопланетянка, а не человек. Узнала она и то, что Каррвенс заплатил за нее выкуп у похитителя, выкравшего ее с другой планеты. Не знала она только с какой. Но Рута четко знала, что ее хозяин (а именно так называли Каррвенса все вокруг по отношению к ней) сказал далеко не все об этом "выкупе". Не стала она об этом выпытывать только зная, что у Каррвенса есть дела, о которых ей знать не надо, и она это в детстве приняла как аксиому, а позже поняла, что вмешиваться и расспрашивать не стоит, чтобы не потерять то, что имеет. Впрочем, теперь она уже не могла это потерять. Просто потому что Каррвенс пошел в своих делах с ней до конца, и крыльвица Рута была зарегистрирована как полноправная гражданка планеты, и замок Каррвенса наполовину принадлежал ей.

Он проснулся в объятиях серой львицы, и в мыслях его все переворачивалось. Каррвенс решил, что должен отбросить все предрассудки на счет зоофилии и ксенофилии. Он желал любить львицу снова и снова, жалал и горел этим желанием так, что Рута, проснувшись, сама потребовала повторения. И он не отказался, совершенно забыв про Фико. И вспомнил про нее только после подъема, когда вместе с Рутой оказался в столовой, где хозяев замка ждал завтрак.