Андре Лори - Изгнанники Земли

— Нет, это невозможно! — восклицал он, — я не могу поверить, что вы, имея под руками такое удобное и вполне честное средство воздать по заслугам этим негодяям, имея в своем распоряжении заслуженное и естественное наказание, еще станете утруждать себя и других перевозкой этих господ на Землю для того только, чтобы передать их там в руки человеческого правосудия когда само небесное правосудие готово произнести над ними свой приговор и покарать их, помимо всякого участия, вашего или чьего-либо!.. Нет, вы оставите их здесь!.. Разве они уже одной этой последней предательской попыткой не утратили всякого права на снисхождение и помилование? Неужели вы думаете, что они увезли бы вас с собой, если бы вы были в их руках?.. Как бы не так!.. А ведь еще немного, — и это бы случилось!..

— Я не намерен согласовывать свое поведение с поведением этих недостойных людей! — холодно возразил на это Норбер Моони. — Прошу вас, Каддур, ни слова более об этом!.. Мы увезем этих людей с собой: я так решил, и так оно будет! Это ужасные негодяи, такие негодяи, каких еще не носила на себе земля; это — самые подлые, самые низкие душонки… тем не менее я не хочу, чтобы про меня когда-нибудь могли сказать, что я по своей воле, по собственному своему произвольному решению, осудил их на такую ужаснейшую пытку, как изгнание на Луну с неизбежной смертью от недостатка воздуха!..

— Нет, нет! Я никак не могу допустить этого! Теперь они уже не могут навредить нам, и потому бояться и опасаться их нам нечего… а оставить их здесь — значило бы опуститься до их собственного уровня.

В этот момент вернулся Виржиль с респираторами. Он проворно привязал каждому из негодяев по резервуару с кислородом на грудь и надел им респираторы с полумасками на лицо.

— Ну, ладно! Этого вперед! — сказал Норбер Моони, указывая на Питера Грифинса.

Виржиль подхватил его за плечи, но карлик не двинулся с места.

— Ну, в таком случае, если Каддур не хочет помочь нам, то мы с тобой вынесем его сами! — сказал Норбер Моони, нагибаясь, чтобы поднять связанного Питера Грифинса за ноги.

Но карлик проворно сделал несколько шагов вперед и решительно загородил собою дверь.

— Люди эти не выйдут отсюда! — проговорил он глухим, но решительным, почти властным голосом. — Я этого не хочу! и не допущу…

— Каддур! Да в уме ли вы? — крикнул Норбер Моони. — Я здесь хозяин и говорю вам, что мы вынесем их отсюда, этих людей!

— Нет! — решительно возразил Каддур, — пока я жив, вы не сделаете этого!..

— Что же, вы силой думаете воспрепятствовать этому?

— Да, и силой, если будет нужно!

— Каддур, от вас-то я не ожидал такого явного сопротивления моей воле! Вы забываете, кто мы с вами, забываете, что вы обещали мне беспрекословную преданность! Право, мне тяжело напоминать вам обо всем этом, но вы в данный момент нарушаете не только все свои обещания, но и все свои обязательства по отношению ко мне!

Слова эти, по-видимому, тронули карлика до глубины души; слезы выступили у него на глазах, по всему было видно, что он сильно волновался, но тем не менее он не трогался с места и стоял как вкопанный в дверях, преграждая собой путь.

Полагая, что причиной этого упрямства являлся ложный стыд со стороны Каддура, Норбер, не говоря ни слова, дал понять знаком Виржилю, чтобы тот опять подхватил под руки Питера Грифинса, а сам подхватил его за ноги, желая все-таки вынести на эспланаду к парашюту, но карлик загораживал им дорогу и не соглашался пропустить.

— Вы не поверите, насколько мне тяжело и больно казаться в ваших глазах неблагодарным и непокорным, господин Моони, — промолвил он искренним, прочувствованным голосом, в котором слышалось непритворное огорчение, — но я решил: пока я жив, эти люди не выйдут отсюда ни живыми, ни мертвыми, и решение это бесповоротно и непреклонно! Суд над ними принадлежит мне п о праву, и права этого я не уступлю другому суду!

Между тем остальные путешественники, разместившиеся в корзинке парашюта, видя, что товарищи их так долго не возвращаются, начали уже терять терпение а даже тревожиться столь продолжительным отсутствием Норбера Моони. Вдруг из галереи телескопов донесся голос доктора Бриэ.

— Где же вы запропали, Моони? Идете вы или нет? Пора уже бросить ваши прогулки с фонарями: некогда больше валандаться, наш парашют находится уже под углом двадцать пять градусов к поверхности Луны!

Норбер Моони поспешно достал свой хронометр и был ужасно удивлен тем, как много времени уже прошло с тех пор, как он вернулся в обсерваторию.