Айзек Азимов - На пути к Академии

Агис расстегнул заколку, стягивающую у шеи его тяжелую мантию, и с отвращением швырнул ее в угол.

— Полежи-ка там, — проворчал он и, обернувшись к Селдону, признался:

— Ненавижу ее. Тяжеленная, как не знаю что, и жарко в ней ужасно, А ведь мне приходится напяливать ее всякий раз, когда нужно стоять перед всеми, произносить бессмысленные слова. Я тогда чувствую себя чем-то вроде статуи. Нет, это просто жуть какая-то. Клеон — он, наверное, родился в мантии, и умел ее носить. А я не в ней родился и носить ее терпения не хватает. Это несчастье всей моей жизни, что мне выпала «честь» доводиться ему троюродным братом по материнской линии, и потому меня сочли подходящей кандидатурой на пост Императора. Я бы уступил это место любому по сходной цене. Вы бы не хотели стать Императором, Гэри?

— Нет-нет, что вы, у меня и в мыслях этого нет, так что не надейтесь, сир! — смеясь, воскликнул Селдон.

— Ну а кто же эта ослепительная красавица с вами? — лукаво спросил Император. Ванда покраснела, а Император ласково проговорил: — Не обижайтесь на меня, милочка. Одним из немногих преимуществ Императора является то, что он имеет право говорить все, что ему вздумается. И никто не имеет права спорить. Сказать можно только: «Сир». Однако от вас мне все эти «сиры» не нужны. Ненавижу это слово. Зовите меня Агис. Правда, это не настоящее мое имя. Это императорское имя, и мне уже следовало бы к нему привыкнуть. Ну ладно. Как дела, Гэри? Что у вас хорошенького произошло со времени нашей последней встречи?

— На меня дважды нападали, — сообщил Селдон.

Император, похоже, не понял, шутит Селдон или говорит серьезно.

— Два раза? — переспросил он. — Правда?

Селдон рассказал, как все было, и Император помрачнел.

— Не сомневаюсь, что, когда на вас напала шайка, ни единого офицера рядом не было.

— Не было, сир.

Император встал и знаком приказал Селдону и Ванде сидеть. Он заходил по комнате, словно пытался справиться с охватившим его гневом. Наконец он резко повернулся и посмотрел на Селдона.

— Тысячи лет, — начал он. — Тысячи лет подряд случись такое, люди говорили бы: «Почему вы не пожаловались Императору?» или «Почему Император не сделает что-нибудь?». И в конце концов Император что-нибудь делал, хотя и не всегда это было порядочно и мило. Но я… Гэри, я беспомощен. Абсолютно беспомощен. О да, существует так называемый «Комитет Общественного Спасения», но они, по-моему, больше заняты моим спасением, чем спасением общества. Даже удивительно, что мы сейчас беседуем с вами. — Комитет вас не жалует. А я ничего не могу поделать. Знаете, что произошло со статусом Императора с тех пор, как была низложена хунта и реставрирована императорская власть?

— Думаю, да.

— А вот и не знаете! У нас нынче демократия. Знаете, что такое демократия?

— Конечно.

Агис нахмурился.

— Готов поклясться, вы считаете, что это хорошо.

— Я считаю, что это может быть хорошо.

— А вот представьте себе, что я пожелал бы, чтобы улицы Трентора патрулировало большее число офицеров. В прежние времена я бы что сделал? Просмотрел бы бумагу, подготовленную государственным секретарем и подписал бы ее — и офицеров на улицах незамедлительно стало бы больше.

Теперь я ничего такого сделать не могу. Я должен представить эту бумагу на рассмотрение парламента. Их там семьдесят пять человек, в этом парламенте, и они, стоит только появиться какому-нибудь предложению, тут же кидаются в драку, как цепные собаки. «Во-первых, — вопят они, — где взять денег?» Они говорят: «нельзя дать работу еще десяти тысячам офицеров без того, чтобы не иметь деньги на выплату десяти тысяч жалований». И даже тогда, когда вам удается прийти к какому-нибудь соглашению, кто займется отбором этих самых новых офицеров службы безопасности? Кто будет ими управлять?

В общем, они так орут друг на друга, спорят, изрыгают гром и мечут молнии, и, в конце концов, ничего не происходит. Гэри, мне не подвластны даже такие мелочи, как выключенные огни на куполе, которые вы заметили. Сколько это будет стоить? Кто за это отвечает? Нет, конечно, их починят, но на это уйдет несколько месяцев. Вот что такое демократия.

— Как мне помнится, — сказал Селдон, — Император Клеон тоже все время жаловался, что не может делать того, что хочет.

— У Императора Клеона, — желчно проговорил Агис, — было два первоклассных премьер-министра — вы и Демерзель, и вы оба трудились в поте лица, стараясь, чтобы ваш Повелитель не отколол какой-нибудь глупости. А у меня семьдесят пять премьер-министров, и все глупцы известные. Гэри, скажите честно, вы же ко мне пришли не затем, чтобы пожаловаться, что дважды подверглись нападению?