Владимир Подольский - Звезды на дисплеях

Сигнал снова стал прерываться: маршевый глюонник давал иногда помехи радиосвязи.

— Ты принимаешь? — забеспокоился и директор. — "Охотник-12" на связь!

— Да, да, принимаю! Сейчас антенну подверну… Что за казус?

— Ага! Есть сигнал! А казус такой: выпустили они серию зондов, а те и близко не доходя до расчётной глубины тоже, понимаешь… замолчали. Кроме первого, который ушёл на 300 км, и там уже ему сам Бог велел сдохнуть! Такое впечатление…

— Что их кто-то перехватил? А первый пропустил случайно?

— Вот-вот! Я думал я один такой старый параноик…

— Это же очевидно, Анатолий Константинович! Только, как я их найду без радиосвязи?

— Ну, ближняя УКВ может и работает… В момент пропадания связи "Машрум" находился в самой середине обширного и стабильного атмосферного джета. Учёные, тут на "Европе", дают на каждый момент времени его предполагаемую позицию, по счислению, так сказать. Туда мы тебя наведём. А там зови, кричи… ищи! Подойдёт Куприянов, и его подключим. Вытащи ребят, короче. Там шестеро: сменный экипаж ЕКА и наша Светлана Рябушкина.

— Это которая планетолог?

— Она выдающийся планетолог! Прилетела с Земли проверить какие-то свои теории и пошла со сменным экипажем…

Кондратенко встретил недавно планетолога Рябушкину в коридоре станции "Европа". Ещё не старая, лет сорока, но выглядящая значительно моложе, она произвела на него неизгладимое впечатление.

"Извините, как пройти в сектор ЕКА, капитан?"

Каре чёрных, как космос волос, точёная фигурка в ладно пригнанном комбезе, бейджик "РАН С.В. Рябушкина, планетолог" на груди. Капитан внезапно почувствовал тогда, что краснеет, как мальчишка в расцвете пубертатного возраста.

"Отсюда на лифте на третий уровень, затем направо! Вас проводить?"

"Спасибо, не стоит. Больше я не заблужусь. До встречи!"

"До встречи…!"

Мда… Нечего делать в Космосе дамам с телом и ликом кинозвезды! Точнее, пускай они будут пятьдесят на пятьдесят с мужчинами, или никак! Давно, кстати, пора отменить эти дурацкие ограничения. Вот на низких земных орбитах уже давно…

— Ты меня слушаешь?

— Да, помню я её, помню! Встречал на "Европе".

— Вот я и говорю…

— Извините, шеф! У меня сейчас Европа снова зайдёт за Юпитер! Только самое важное!

— Да всё, в общем! Опустишься пониже, войдёшь в зону действия машрумских транспондеров. Если и они никуда не делись, конечно!

— Будем надеяться! До связи!

Иконка связи замигала красным, и контакт пропал. И в оптике только-только вышедший из-за края диска Юпитера шарик Европы вновь за него закатился. "Охотник" летел уже по другой траектории, ведущей его в северное полушарие газового гиганта.

Станция Европейского Космического Агентства "Mushroom" или "Боровик", как его иногда называли русскоязычные космонавты, и правда, походила на огромный гриб. Цилиндрическая "ножка" с жилыми помещениями экипажа, лабораториями, ангарами и реактором была увенчана "шляпкой", напоминающей таковую у белого гриба. "Шляпка" представляла собой титановый поплавок или, скорее, баллон аэростата, обеспечивающий сооружению плавучесть и стабилизацию в атмосфере.

Отработав после запуска месяц в автономном режиме, станция приняла на борт исследователей специализирующихся на изучении этой самой большой планеты Системы. Смены, в связи с тяжёлыми условиями труда, менялись не реже раза в месяц. Впрочем, желающих планетологов было достаточно, и пока ни одному из претендующих на повторную командировку в недра атмосферы Юпитера попасть туда не удалось. Равно, как и задержаться на второй срок. Процесс формирование очередного сменного экипажа постоянно сопровождалось изощрёнными интригами, подковёрной борьбой, а порой и вежливыми скандалами. Что же? Планетологов много, а рабочих мест на станции мало.

Далеко наверху на низкой орбите остались отцепленные бустеры. Четыре отметки на локаторе слились в одну и ушли вперёд. Точнее, это судно сбрасывало скорость, чтобы избежать излишнего нагрева уже в разряжённых верхних слоях атмосферы планеты.

"Охотник" подошёл к точке, где по намёткам учёных должна была находиться под облачными слоями замолчавшая станция. Пока он был значительно выше, в стратосфере. Замолчали двигатели, погасло свечение вокруг судна, всегда сопровождавшее полёт в ионизированной среде. Наступила невесомость, но ненадолго. Притяжение гиганта вцепилось в рукотворную металлическую пылинку и потащило её вниз и вниз. На мониторах всё укрупнялись бурлящие облачные полосы – джеты, тёмные и светлые.