Роберт Хайнлайн - Антология научно-фантастических рассказов

Бенедикт помчался длинными сумасшедшими скачками, уговаривая себя, что тигр следует по пятам. Но вскоре он понял, что, если побежит изо всех сил, Бен никогда не сможет его догнать. Тогда он двинулся легкой трусцой, и тигр сперва держался рядом, самоотверженно стараясь не отставать, но не выдержал и этого темпа.

Наконец Бенедикт сел на скамейку и позвал его, отвернув лицо в сторону, чтобы тигр не видел его глаз.

— Бен, — сказал он. — Прости меня.

Крупная голова ткнулась ему в ногу, и, когда Бенедикт вновь повернулся к тигру, он увидел, что здоровый глаз зверя благодарно светится, а на его колено легла лапа. Затем Бен поднял на него отважный слепой глаз, подобрался и побежал к пруду с подобием былой грации и мощи. Один раз он оглянулся и подпрыгнул, как бы говоря Бенедикту, что все в порядке, что прощения просить не за что, а потом взвился в великолепном прыжке. Но в воздухе застоявшийся механизм отказал, гордое тело застыло и окаменевшей глыбой свалилось в воду.

Когда туман перед глазами рассеялся, Венедикт побрел к берегу, яростно вытирая слезы кулаком, Пыль, несколько волосков на поверхности — вот и все, что осталось от старого друга. Бенедикт медленно вытащил из кармана микрофон и кинул его в воду. Он стоял у пруда, пока первый утренний свет не забрезжил сквозь листву. Ему некуда было спешить. С работой было покончено. Придется продать новую одежду, щеточки с серебряными накладками, чтобы расплатиться с долгами, — но это его не очень беспокоило. Казалось только справедливым, что теперь он останется ни с чем.

Доктор Штраусс говорит что с севодняшниво дня я должен записывать все что я думаю и что со мною случаица. Я незнаю зачем”то нужно но он говорит это очинь важно для таво чтобы посмотреть использывать меня или нет. Я надеюсь они меня используют. Мисс Кинниен говорит может они сделают меня умным. Я хочу быть умным. Меня зовут Чарли Гордон. Мне 37 лет и две недели назад был мой день раждения. Сейчас мне больше писать нечево и на севодня я кончаю.

Севодня у меня было испытание. Я думаю что я несправился и мне кажеца может теперь они небудут меня использывать. А было так в комнате сидел какой-то добрый молодой человек и у нево было немножко белых карточек и все они залиты чирнилами. Он сказал Чарли что ты видиш на этой карточке.

Я сказал что вижу чирнильную кляксу. Он сказал правильно. Я подумал это все но когда я встал чтобы уйти он остановил меня. Он сказал садись Чарли мы еще не кончили. Я не так хорошо помню что было потом он вроде захотел чтобы я сказал что я вижу в чирнильной кляксе. Я ничево в ней неувидел но он сказал что там картинки что другие люди видят какието картинки. А я несмог увидеть никаких картинок. Я паправде старался увидеть. Я держал карточку близко от глаз а потом далеко. Я сказал еслибы у меня были очки я бы видел получше я одеваю очки только в кино или когда смотрю телевизор но я скзал что они в шкафу в передней. Я их принес. Потом я сказал дайте мне еще посмотреть на эту карточку я обязатильно теперь найду картинку.

Я очинь старался но всетаки никак немог найти картинки Я видел только чирнильную кляксу. Я сказал ему может мне нужны новые очки. Он чтото написал на бумаге я испугался что невыдиржал испытание. Я сказал ему это очинь красивая клякса с малинькими точками вокруг. Он стал очинь пичальным значит я ошибся.

Доктор Штраусс и доктор Немюр говорят что чирнильные кляксы это ничево незначит. Я сказал им я непраливал чирнило на карточки и я ничево немог разглядеть в кляксах. Они сказали что может быть они всетаки меня используют. Я сказал мисс Кинниен никогда неделала мне такие испытания только праверяла письмо и чтение. Они сказали мисс Кинниен говорит что я ее самый лучший учиник в вечерней шкле для взрослых потомучто я стараюсь больше всех и паправде хочу учитца. Они спрасили как это палучилось Чарли что ты сам пришел в вечернюю школу для взрослых. Как ты ее нашел. Я ответил что я спрашивал у людей и ктото мне сказал куда мне пойти чтобы научитца хорошо читать и писать. Они спрасили почему это тебе захотелось. Я сказал я всю жизнь хотел быть умным а не тупицей. Но умным быть очинь трудно. Они спрасили а ты знаш что это может быть времено. Я сказал да. Мисс Кинниен мне говорила. Мне всеравно если это больно.