Эл Ибнейзер: Зеркало души

Итак, сидим мы в рубке. Бад, как пилот-программист, в уме косинусы берет, я, как капитан-инженер, компьютер ногой пинаю, чтоб заработал, а тот нас на своем родном материт и во весь динамик пищит. Словом, нормальная жизнь. И тут я на переднем обзоре вижу дубину. Ровно такую, которая мне нужна, чтобы компьютер пищать перестал. Протираю глаза, сажусь в кресло, пытаюсь остыть и вижу, как дубина в банку пива превращается. Такую небольшую, только что открытую, так что чуть пены сверху выплеснулось, чтоб аромат был. Тут уж я совсем перестал понимать. Гляжу — Бад уже тоже туда смотрит, и взгляд у него какой-то нехороший, удивительно знакомый. Такой, что, кто Бада знает, сразу скажет, что он там видит. Точнее, кого. Тут я про амазонок и вспомнил. А он уже в поле корабля включился, отождествился с ним, разворачивается — минут двадцать и все, будем на месте. И поделать ничего нельзя, я его знаю, если у него такой взгляд, то он уже сам не свой, не человек — зомби. Пока своего не добьется или от объекта страсти по морде не схлопочет — не успокоится. Понятно, сейчас ему второе не грозит. Система на ловушке уже полностью на него настроилась, так что уже и я его иллюзии вижу. Вкус у Бада, впрочем, оказался неплохой. Я тем временем прикидываю, что будет, если его немножко по голове треснуть, чтоб управление перехватить и смотать отсюда. Думаю и понимаю — поздно. Пока он с кораблем не отождествился — можно было, а сейчас он себя им чувствует и им управляет, так что стукни его по голове — начнет от метеоритов отстреливаться. А уж как поведет себя корабль без сознания, лучше и не предполагать. Так что сижу я паинькой, а он тем временем корабль нацеливает, куда у всех женщин обычно нацеливался. И все быстрее и быстрее. Сам уже в кресле разгорячился, объект ему тоже отвечает, словом, все по плану. К сожалению, не нашему. Итак, влетаем мы, понятно куда, на экранах темно, Бад уже аж стонет, а я свою любимую ручку достаю, чтобы на ней первую зарубку для подсчета дней сделать. И тут… Можешь не поверить, но я, как видишь, здесь, а не у амазонок. Словом, сам не верю, но мы безо всяких проблем вылетаем в открытый космос. Иллюзия сзади сохранилась, только руки раскинула и лежит в изнеможении. Бад, впрочем, тоже. Никогда его в таком состоянии не видел, что, правда, не удивительно. И тут до меня доходит, что мы вырвались! Понял, почему?

— М-м-м…

— Ну, смотри. Ловушка нас выпустила, ловушкой управлял компьютер, компьютером — программа.

— Дыра в программе?

— Да! Но какая!!! Он же ее удовлетворил!!!

— Хм… А ты не слишком персонифицируешь?

— Да, понимаю. На самом деле он своими желаниями и действиями создал такую комбинацию входных данных, что в программе вылезла ошибка. Только вот почему создательница программы сделала именно эту ошибку? Ведь ее захочешь — не сделаешь!

— Пытаешься меня убедить, что она сама этого хотела и, того не подозревая, перенесла это в программу?

— Хотела, сам же сказал. И действительно перенесла. В конце концов известно же, что художник или, например, поэт в свое творение вкладывают то, чего сами о себе не знают. А тут не проще ведь. Ну, что ты об этом думаешь?

— Думаю, что делает сейчас твоя сестренка и моя жена за моим компьютером.

Тут раздался вопль:

— Э-эли! Эта твоя бандура опять меня дурой назвала!

Вечер окончился. Я нехотя поднялся с кресла и сказал в дверь:

— Не волнуйся, дорогая, это он любя. Не врать же хорошему человеку!