Виталий Обедин - Волчий пасынок - путь к сухому морю

То как бледнолицый парень двигался - плавно, текуче, грациозно и вместе с тем удивительно быстро и точно, не размениваясь на ненужные, лишний движения - выдавало в нем не просто опытного, умелого воина, превосходно тренированного бойца, но самого настоящего Волка. Себя же Табиб, сравниваясь с Канной, ощущал старым, потрепанным жизнью, псом-охранником. Пусть он более мудр и умен, пусть больше видел и знает, но не ему тягаться один на один с молодым, сильным, свирепым зверем.

- Умерь свой гнев, Гай Канна. - примирительно сказал начальник караванной стражи. - Клянусь всеми добродетелями Аэтэль, я не желал запустить пальцы в твою душу. Я тоже с тобой честен - сказал, что думаю, и не моя вина в том, что услышанное пришлось тебе не по нраву.

Гай медленно опустился на подушки. Его тонкие губы еще какое-то время нервно кривились, а потом замерли, превратившись в узкую прямую полоску. Маска холодной отстраненной безучастности вновь неподвижно сковала черты лица Волчьего Пасынка. Лишь глаза продолжали взблескивать сталью.

- Вы ничем не лучше меня. - глухо и упрямо повторил он. - И потому я не менее человек, чем все остальные.

- Я и не утверждал обратного. - заметил Табиб Осане, тянясь к меху с вином. - Хотя немногие разбойники достойны того, чтобы называться людьми. Оспоришь?

Гай передернул плечами и сделал вид, что поправляет ножны на руках.

- Что у тебя за пазухой, Гай Канна? - неожиданно спросил Табиб, глядя поверх края пиалы. - Что-то шевелится. Какое-то живое существо? Посыльная птица? Хитрая магическая игрушка? Наверное, неудобно держать его все время на груди. Почти уверен, что это единственное, что ты сохранил из добычи, причитающейся военному вождю кагасов... Не бойся, я не собираюсь предъявлять права на твою собственность, хотя по всем правилам и законам степей вполне мог бы. Награбленная добыча на две трети принадлежит тому, кто сумел отбить ее у грабителей. А в иных случаях - если не найдется хозяина, способного доказать, что эта собственность прежде принадлежала ему полностью. Армии султана Шарумы и мальбера Добальтара неплохо зарабатывают на этом, между прочим.

- Ты ошибся, караванщик. - холодно сообщил Гай расшнуровывая свою куртку-кильт и извлекая на свет маленького зверька со странным, неожиданно ярким, пурпурно-красным мехом. - Трижды, и всякий раз очень серьезно. То, что хранилось у меня за пазухой я не отнял силой, это раз. К кагасам я пришел уже с ним и - Кресс свидетель мне пришлось отрубить не одну руку попытавшуюся отобрать или украсть у меня моего любимца, это два. У тебя нет и не может быть прав ни на что, принадлежащее мне. Любое подобное право я оспорю мечом, а если понадобиться - кулаками, ногами, клыками, наконец! Это будет три.

- Открыто клянешься убивать западным богодемоном, покровительствующим убийцам, наемникам и прочим душегубам. Это впечатляет. - пробурчал Табиб, с интересом разглядывая извлеченного на свет зверька.

То был маленький - чуть больше ладони - кот с большими треугольными ушками, оканчивающимися кисточками, словно у рыси, шикарными - на зависть любому другому котяре усами, крепкими лапками с широкими стопами и удивительным мехом пурпурного цвета, густым и коротким. Перекочевав из-за пазухи на мягкие тюфяки-подушки, котенок сонно зевнул, осмотрелся по сторонам щурящимися глазами и, верный своей породе, принялся старательно приводить в порядок взъерошенную шерстку, водя по ней шершавым языком.

"Карликовый огненный кот!" - подумал Табиб Осане. - "Надо же! Забава, достойная эмировых жен и дочерей. За такого на рынке отдают чуть не целую сотню крепких здоровых рабов со всеми зубами и ясным взглядом. Славную же неразменную монету носит с собой тур-атта Канна!". Вслух же начальник охраны каравана произнес совсем иное :

- В иных городах за клятвы именем именем Кресса сажают в тюрьму. Нельзя упоминать сурового и жестокосердного Мастера Темного Искусства.

- Меня не учили верить в иных богов. Это было лишнее. - отрезал Волчий Пасынок.

"Мальчишка все больше хамит. А впрочем, нет. Он просто не умеет вести себя иначе. Его... не научили... И раз уж он с таким характером и вызывающим поведением жив до сих пор, значит... Хм... значит то, что рассказывают о смертоносных тур-утнаган Северных Правителей, правда, ибо иначе Гай Канна давно бы упокоился с перерезанным от уха до уха горлом. Нельзя так вести себя с людьми, не у многих хватит ума сделать правильные выводы и отнестись к парню с должным пониманием. Те же кагасы - люди весьма нетерпеливые и скорые на быструю жестокую расправу."