Вадим Охотников - Первые дерзания

- Поеду... - вздохнул Семен.

- Вот и хорошо... - тоже почему-то облегченно вздохнул Вася, энергично натирая руки мылом.

Но Семен не сдержал своего обещания. Когда мотоцикл отъехал около полукилометра, он вдруг спохватился и, дергая Подвескина за штаны, потребовал немедленной остановки.

- Не могу, товарищи! - заявил он решительным тоном. - Хочу остаться в мастерской! Все равно я дома спать не буду! Не возражайте. Очень прошу вас. Даю честное слово, что прикасаться к вибратору ни руками, ни ногами не буду. Даже Александр Андреевич мне как-то говорил, что настоящему изобретателю иногда требуется одиночество, - закончил свою речь Семен ссылкой на авторитет главного инженера.

- Может быть и мне с тобой остаться? - спросил Быков.

- И я бы мог! - проговорил Шурик Пышной.

Но Семен категорически отверг эти предложения. Ему требуется одиночество. Он хочет остаться один.

Ребята поспорили еще некоторое время, но в конце концов согласились уступить желанию товарища.

- Ведь считанные дни остаются, ребята! - продолжал оправдывать свой поступок Семен, принимая из рук Васи ключи от мастерской и сарая.

- Смотри! - грозно пробасил Кириллин, прощаясь с ним. - Нам всем за тебя отвечать придется, если что-нибудь случится...

- Да что ты! - успокаивал Кириллина Семен. - Ведь ультразвуковые вибраторы, да еще такие маленькие, как у нас на машине, большой опасности не представляют. Самое худшее - это ожог, который, как тебе уже известно, заживает через несколько дней. Но я и этого не допущу.

Когда за поворотом исчез красный сигнальный огонек мотоцикла, и шум мотора стал постепенно утихать, Семен пожалел, что не уехал с товарищами. Темный лес, обступивший дорогу, показался ему необычайно мрачным, тихим и словно притаившимся. От влажной земли потянуло сыростью, которой Семен раньше не замечал. Собственно говоря, можно было пройти какие-нибудь двести метров и, дождавшись автобуса, уехать в уютное общежитие. Но Семен решил, что такой поступок товарищи могут истолковать как малодушие, и зашагал обратно.

У самой мастерской он встретил темную фигуру сторожа Ермолаича.

- Кто же это опять заставляет тебя работать ночью? - возмутился старик, узнав в чем дело.

- Любовь к нашей Родине, дедушка... - тихо произнес Семен и тут же застеснялся своего ответа. "

Уж очень это напыщенно прозвучало... - подумал он. - Сколько у нас людей самоотверженно трудится для родины и никогда они этим не хвастаются...".

Зайдя в мастерскую, Семен зажег свет. Пустым и неуютным показалось ему помещение без привычного шума ребячьих голосов. "

И совсем не требуется изобретателю одиночество... Зря это я соврал товарищам, да еще ссылаясь на Александра Андреевича, который мне как-то говорил совершенно обратное..." - думал Семен, подбирая в шкафу необходимые инструменты.

В сарае, где находилась машина, было очень светло, под потолком горела яркая электрическая лампочка, но Семену все-таки казалось, что вокруг мрачно и неуютно.

Вот уже снята железная крышка лампового генератора, и перед глазами изобретателя обнаженная паутина большого количества проводников, конденсаторов и сопротивлений. Семен проверяет надежность контактов и правильность соединений. Но не клеится работа. Неуютно как-то! Нехорошо тут одному...

Возле открытых дверей послышался какой-то шорох, и мальчик вдруг увидел четыре светящиеся голубовато-фосфорическим светом точки. Они двигались, мигали, а иногда пропадали на секунду совсем. Затем послышался какой-то писк. Семен сразу догадался, что к дверям подошли собаки: это их глаза отсвечивают от яркой электрической лампочки.

Одинокий изобретатель попробовал зазвать Шарика и Жучку в сарай, но собаки только на минуту просунули морды в полосу яркого света, а затем исчезли совсем. "

Зря я тут остался один... - снова и снова думал Семен, продолжая ковыряться в электрической схеме. - Все равно без омметра проверить все как следует не удастся. Да и трудно одному..."

Уже несколько раз Семену казалось, что он обнаружил причину неисправности, но присматриваясь более внимательно, он каждый раз убеждался в своей ошибке.

Провозившись около часа и выбившись из сил, Семен отложил инструменты в сторону, потушил свет, запер сарай и направился к мастерской. Он решил подремать часок-другой, чтобы потом снова приняться за работу уже на свежую голову. Разостлав на верстаке листы газетной бумаги и приспособив вместо подушки надутую мотоциклетную камеру, Семен потушил свет и улегся.