Кирилл Бенедиктов - Блокада. Книга 2. Тень Зигфрида

— Убьем кого-нибудь, — равнодушно пожал плечами Бруно. — Кого-нибудь, похожего на вас.

Раухера передернуло. Он был кабинетным разведчиком и чурался насилия. Когда Рольф на его глазах сломал шею мальчишке-сержанту, его чуть не вывернуло наизнанку. Коммандос, которых он уже не воспринимал как своих спасителей, легко говорили об убийстве, и еще легче убивали. На мгновение у него мелькнула сумасшедшая мысль: убежать, незаметно отстать от группы, исчезнуть в проходных дворах. Возможно, еще вчера он бы так и сделал, но после того, что диверсанты не без его помощи натворили в подвалах Большого дома, оставаться в Ленинграде было бы безумием.

— Надеюсь, мне не нужно будет принимать в этом участия? — спросил он тихо.

Коммандос переглянулись и рассмеялись.

— Нет, — ответил Хаген. — Вам не о чем беспокоиться, если только вы не боитесь носить сапоги мертвеца.

Следующий час был самым длинным в жизни Раухера. Они с флегматичным долговязым Бруно сидели в пропахшем бензином особняке и ждали, когда вернутся Рольф и Хаген. Бруно предложил Раухеру перекинуться в картишки, но разведчик, которого била нервная дрожь, отказался.

Коммандос вернулись, неся с собой завязанную в узел солдатскую форму и документы на имя Варенцова Петра Федотовича, русского, 1904 года рождения. С фотографии глядело на Раухера туповатое лицо лысого невзрачного человечка. «Неужели я похож на этого недоноска?» — подумал Морозов.

— Варенцов, конечно, был не такой упитанный, как вы, — усмехнулся Рольф, — но вряд ли кто-то станет обращать на это внимание. А вот с шевелюрой вам придется проститься.

Он вытащил из кожаного чехла опасную бритву. Раухер отшатнулся.

— Вы же не собираетесь брить меня этим?

Рольф с серьезным видом кивнул. «Он меня зарежет, — в панике подумал Морозов. — Перехватит за горло, как барана, и полоснет бритвой по артерии!»

Он вскочил и отбежал к стене.

— Нет! Я не хочу! Вы мне всю голову изрежете!

Коммандос расхохотались. Рольф, продолжая смеяться, сложил бритву и кивнул Хагену.

— Пожалеем нашего друга. У тебя ведь была с собою машинка?

— Да, — ответил Хаген, проведя ладонью по своему короткому ежику. — В отличие от некоторых, я всегда слежу за своим внешним видом.

— Только побыстрее, — велел Рольф. — Нам нужно успеть добраться до Невской Дубровки до наступления темноты.

Второй раз капитан Шибанов пришел в себя к вечеру. Он понял это по дынному оттенку солнечных лучей, падавших на его койку. Голова болела так, будто он выстоял несколько раундов против Николая Королева [16] Николай Королев — один из сильнейших советских боксеров, девятикратный чемпион СССР в тяжелом весе (1936–1953). , будучи связанным по рукам и ногам.

— Какой сегодня день? — прохрипел капитан в пространство.

— Понедельник с утра был, — сказали ему.

— Врача позовите!

— Эй, сестричка! — закричал кто-то. — Капитан врача требует!

На Шибанова дохнуло крахмальной свежестью, и он увидел склонившееся над ним миловидное лицо черноволосой медсестры. К сожалению, это была не Катя.

— Вам нельзя разговаривать! — строго сказала сестра. — Врач осмотрит вас завтра утром, во время обхода.

— Слышь, чернявая, — с усилием проговорил Шибанов. — У меня срочное спецзадание. Мне в управление НКВД надо, на Литейный. А вы меня в госпитале вашем мурыжите…

— Тише, — медсестра приложила палец к губам. — У вас тяжелейшая контузия, вам нельзя двигаться! Сегодня утром вы уже пытались встать, и чем это закончилось? Сейчас я вам укольчик сделаю, и вы заснете. А утром доктору все расскажете.

— Какой, на хрен, укольчик! — рявкнул капитан, приподнимаясь на локтях. Голова отозвалась яркой белой вспышкой боли, но никакого кружения разноцветных пятен больше не было. — Говорят же, мне на Литейный по делу, срочно!

Чьи-то сильные руки уперлись капитану в плечи и уложили его обратно на подушку. Что-то острое кольнуло его в бедро, и сейчас же вверх по позвоночнику прокатилась теплая и мягкая волна, смывшая все мысли и тревоги. «Ну и ладно, — подумал Шибанов, закрывая глаза. — Все равно на день рождения я уже опоздал…»

— Вот ваша Дубровка, — закричал водитель «студебеккера», тормозя около разрушенного прямым попаданием тяжелого артиллерийского снаряда дома. — Километр по тропинке протопаете — и на месте.

Четверо красноармейцев выбрались из кузова. Высокий здоровяк с погонами лейтенанта подошел к кабине и протянул водителю банку тушенки.