Олег Дивов - Лучший экипаж Солнечной. Саботажник. У Билли есть хреновина

Должность у Фокса была «старший эксперт по огневому взаимодействию». Поэтому иначе как бомбардиром его никто не называл.

– Салют, Андрэ! Как твое самочувствие? – спросил Фокс у Вернера. Эту фразу он произнес по–французски, чтобы подчеркнуть обращение на «ты». Ива удивленно подняла брови. Ей и в голову не приходило, что Вернера на «Тушканчике» кто–то может давно и хорошо знать.

– Спасибо, Мишель, порядок, – бросил через плечо Вернер. – А ты почему все еще с синяком?

– Я его ношу как орден, – гордо ответил Фокс. – Ну, что там у «старика Пола» с отражателями?

– Похоже, заводской брак в одном блоке. Ничего серьезного. А тебе–то что? Наше дело рулить, твое дело бомбить… Меньше хода – прицел четче.

– Мне до всего есть дело, – сообщил Фокс. – Я «старика Пола» люблю всем сердцем. Меня беспокоит любая мелочь. Даже то, что у нашей Линды сексуальный психоз. Конфетка, у тебя был когда–нибудь сексуальный психоз? Кстати, ребята, какая из вас получится классная пара! Энди и Кенди!

Ива поманила Фокса пальцем и, когда тот к ней нагнулся, крепко схватила его за нос.

– Ой, де дадо! – взвыл бомбардир. – Я больше де буду!

– Так его, болтуна… – одобрил экзекуцию Вернер.

Ива отпустила нос бомбардира и ухватила Фокса за воротник, чтобы не сбежал.

– Ты откуда его знаешь, Майк? – прошипела она Фоксу на ухо.

– А что? – шепотом удивился Фокс, растирая покрасневший нос. – Энди ходил на «Фон Рее». Мы оба из первого экипажа Рашена. Только меня перед самым Юпитером загнали на переподготовку. А Энди… Видела у него планку Сердца? Вот так–то.

– А–а… – протянула Ива многозначительно, ничего толком не поняв.

Фокс распрямился, воткнул сигару в рот и упер руки в бока.

– На «Тушканчике» теперь просто уникальное общество, – сказал он в полный голос. – Целых четыре Пурпурных Сердца и аж двое русских. Про нас еще песни сложат. И легенды.

– А кто второй русский? – удивилась Ива.

– Да вон! – Фокс указал сигарой в сторону Вернера.

– Слушайте, Эндрю, он это серьезно? – не поверила Ива.

Вернер чем–то звонко щелкнул, с довольным видом подбросил на ладони дефектный блок и задвинул на место контрольную панель. Небрежно швырнул блок в сумку с инструментами, уселся на кресло верхом, сложил руки на спинке и опустил на них подбородок. И посмотрел Иве прямо в глаза, да так, что она впала в окончательное замешательство.

– А почему бы и нет? – спросил он.

– А–а… – в очередной раз сказала Ива.

– А фамилия у него такая для маскировки, – объяснил Фокс. – Чтобы не приставали.

– Трепло, – усмехнулся Вернер. – Вы не слушайте Майка, капитан. Фамилия у меня родная. Предки мои были из обрусевших немцев. И жили Вернеры в России начиная с семнадцатого века и вплоть до самой Заварухи. И потом тоже скрещивались только с чистокровными русскими. Так что я русский на сто процентов. Как адмирал Рашен.

– Кстати, у Рашена тоже имя… – заметила Ива.

– Вполне русское, – не согласился Фокс. – Алекс Успен. Чем тебе не нравится?

Вернер не удержался и прыснул.

– Что такое?! – возмутился Фокс. – Какого черта сегодня надо мной все издеваются?! Одна ненормальная за яйца хватает, другая за нос, теперь ты еще…

– Адмирала Рашена зовут Oleg Uspensky, – сказал Вернер.

– Быть не может, – отмахнулся сигарой Фокс. – Фамилии на «ский» все еврейские. Как у нашего Жан–Поля.

– Давайте посмотрим в штатном расписании, – предложила Ива, кладя руку на контакты своего терминала. – Секундное дело. Пока Майк и вам нос не сломал. Вы с ним поосторожнее, Эндрю. Он у нас тот еще задира.

– Ему не сломаешь, – хмыкнул Фокс и снова окутался клубами дыма. – Ну давай, не тяни, делай запрос. На что спорим?

– Не будет запроса, – сказала Ива, глядя на монитор. Левой рукой она выбила дробь на контактах, а правую сунула под пульт и вытащила ботинки.

– Ох, мама! – воскликнул Фокс. – Где моя обувь, вы, астронавты?! Никто не видел мои башмаки?! Куда же я их… – и опрометью выскочил в коридор, чуть не сбив с ног старпома Боровского.

Ива поспешно обувалась. Вернер со спокойной улыбкой смотрел, как на обзорном экране растет приближающийся адмиральский катер.

– О, Жан–Поль! – обрадовался в коридоре Фокс. – Ты ведь еврей?!

– Ну… – хмуро ответил Боровский.

– Фамилии на «ский» все еврейские, ведь так?

– Слушай, ты, поц, – сказал Боровский. – Где твои ботинки?

– Виноват, – пробормотал Фокс и убежал по коридору.

Боровский вошел в рубку и остановился посредине, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок.