Пошел. Руки впереди. Наручники на руках. На наручниках плащ. Что сделал? Пока не знаем, но посадим и разберемся. Если есть человек, то у него за душой всегда что-нибудь найдется. Кристалльно чистых людей не бывает. В любом кристалле есть изъян. Если за двадцать лет не разберемся, то тогда и будем думать, а, может, ты и не виноват. Тогда и выпустим. Пойдешь к себе, если у тебя что-то останется за время отсидки, то это будет дожидаться. Зато будешь иметь право на реабилитацию.
Повезли домой. Пригласили понятых. Говорят:
- Мы проводим обыск в квартире такого-то. Вот санкция прокурора. Вы должны фиксировать в протоколе, что мы найдем в квартире, - это понятым. Мы предлагаем вам выдать сразу все материалы, касающиеся вашей антиправительственной деятельности, - это мне.
Жена в трансе:
- Что случилось, по какому поводу обыск?
А ей:
- Вы, гражданочка, помолчите, каждое ваше слово будет занесено в протокол и будет свидетельствовать против вас.
От того, найдут у меня что или не найдут, результат не изменится. Особо у меня искать нечего. Перстенек на руке, а из походов я ничего особенного и не привозил и чего-то такого, ради чего можно было пожертвовать своей жизнью, у меня дома не было, и нет.
Спросил:
- К жене можно подойти, поцеловать на прощание?
Говорят:
- Подойдите, кто же в последней просьбе отказывает.
Понятно. Похоже, что уже и судебное решение по моему делу готово, а это так, формальности для придания законности беззаконию. За что вы хотите меня арестовать? Сами не знаете, поэтому и обыск устраиваете. Сейчас, вероятно, идет поголовный опрос жильцов дома на тему, кто и что знает про ботаника, который живет во втором подъезде.
Я наклонился к жене и сказал:
- Ты готова отправиться со мной в неизвестность, чтобы не подвергаться этому позору? Если тебя что-то держит здесь, то оставайся, если ничего не держит, обними меня крепко за шею.
Жена без слов обняла меня за шею, и я крутанул кольцо Нефертити на один оборот налево.
Мы стояли с ней в поле обнимались. Светило яркое солнце и была тишина, прерываемая стуками колеса по неровностям дороги. Метрах в двухстах была дорога и по ней в направлении видневшегося вдали города ехала повозка, в которой сидел мужик в картузе и курил.
- Эй, любезный, - крикнул я, - немного погодь.
Вряд ли мужик что-то расслышал из моих слов, но крик слышал и увидел нас. Остановился. Подождал, пока мы подошли
- Любезный, - сказал я, - плачу рубль серебром, если довезешь до Атаманской. Сговорились?
- А што, сговорились, - говорит возчик, - вот сенца вам, чтобы помягче было. Да только барыня уж больно легко одета.
Да, жена действительно была в домашнем халате и в домашних тапочках. Хотя и было на улице тепло, но я накинул ей на плечи свой плащ, а наручники она прикрыла моим носовым платком.
- Где мы, - спросила жена.
- Там же, где и были, - ответил я тихонько, - только постарайся ничему не удивляться и ничему не верить в то, о чем тебе будут говорить про меня. И запомни, что зовут меня Петром и фамилия моя Распутин. А еще лучше, обращайся ко мне попросту отец Петр. И ты моя сестра, поняла?
- А почему все это, - спросила жена?
- Да потому что я уже здесь был, - ответил я. Если кто из читателей тоже не в курсе того, о чем я говорил своей жене, то прошу возвратиться к книге "Кольцо России" , чтобы быть в курсе, кто такой отец Петр Распутин и чем он отличился в истории нашей.
- Посмотрим-посмотрим, чем ты здесь занимался, - с какой-то ноткой угрозы сказала жена.
- Смотри на здоровье, - не стал вдаваться я в подробности. - А что любезный, - спросил я возчика, - эскадра-то наша с японцами еще не сражалась?
- Да хто его знает, ваше благородие, - ответил мужик, - батюшка надысь службу вел за моряков наших и вроде как с Рождеством поминал.
- Может, про адмирала Рождественского говорил, - уточнил я.
- Во-во, про него и говорил, - обрадовался мужик, - скоро говорит к Порт-Артуру придут.
- Из вашей-то деревни на войну многих забрали, - поинтересовался я.
- Да нет, двоих всего, - сказал мужик.
Ну, что ж и эта информация дельная, значит, мы в 1904 году и едем в места мне знакомые.
Мы подъехали к дому, который я указал. Я открыл калитку и вошел в дом.
Встретила меня хозяйка:
- Ой, батюшки-светы, отец Петр вернулся. А мы уже обыскались везде, может, случилось что...
- Ты уж, матушка, иди с возчиком расплатись, рубль целковый отдай, да супружницу мою в дом веди и кого-нибудь за слесарем пошли, - остановил я ее, приглядываясь, все ли в доме так, как я был там.
Читать дальше