Айзек Азимов - Совершенный робот (Сборник рассказов)

Темные глаза Ли-Хсинг посмотрели на него с сочувствием.

- Легислатура может принять закон, объявляющий вас человеком - и с такой же легкостью издать другой закон, который признает человеком каменную статую. Однако сделают ли они это в реальности, одинаково вероятно и в первом случае, и во втором. Конгрессмены - такие же люди, как и все остальные, и им тоже присущ элемент подозрительности к роботам.

- Даже сейчас?

- Даже сейчас. Мы все можем признать, что вы заслужили это право - называться человеком, и все же останется страх создания нежелательного прецедента.

- Какого прецедента? Я единственный свободный робот из своей серии, и других никогда не будет. Можете проконсультироваться в «Ю. С. Роботс».

- «Никогда» - это очень долго, Эндрю - или, если вы так предпочитаете, мистер Мартин - поскольку я с удовольствием удостаиваю вас своего личного посвящения в люди. Вы увидите, что большинство не захочет создавать прецедент, неважно каким бы малосущественным этот прецедент ни был. Примите мое сочувствие, мистер Мартин, но я не могу вас обнадеживать. И в самом деле...

Она откинулась назад и наморщила лоб.

- В самом деле, если страсти слишком накалятся, может возникнуть определенное настроение в пользу той самой разборки, о которой вы упоминали, как в самой легислатуре, так и вне ее. Избавиться от вас может показаться простейшим методом решения дилеммы. Так что примите это во внимание, прежде чем начать подталкивать события.

- И никто не вспомнит о технике протезологии, которая почти полностью связана со мной? - спросил Эндрю.

- Быть может, это и покажется вам жестоким - никто. Или, если и вспомнят, то направят против вас. Скажут, что вы сделали это только для себя. Скажут, что это было частью кампании по роботизации людей или по гуманизации роботов, то есть зло в любом случае. Вы еще никогда не были объектом кампании политической ненависти, мистер Мартин, и я скажу, что вас будут поносить и оскорблять в такой степени, что ни вы, ни я сейчас и представить не можем, и что найдутся люди, которые всему этому поверят. Мистер Мартин, оставьте свою жизнь в покое. - Она встала, и рядом с фигурой сидящего Эндрю показалась маленькой, почти как ребенок.

- Если я решу начать борьбу, - спросил он, - вы будете на моей стороне? Она подумала, потом сказала:

- Буду. До тех пор, пока смогу. Если в определенный момент такая позиция станет угрожать моему политическому будущему, возможно, я откажусь от нее, поскольку не считаю, что она лежит в основе моих убеждений. Я стараюсь быть честной с вами.

- Спасибо, и я не стану просить большего. Я намерен бороться, несмотря на любые последствия, и прошу вашей помощи только до тех пор, пока вы сможете ее предоставлять.

Это не было прямой схваткой. «Фейнголд и Чарни» рекомендовали терпение, и Эндрю угрюмо пробурчал, что этого добра у него неограниченный запас. Потом юристы начали кампанию по сужению и ограничению поля битвы.

Они выдвинули проект закона, согласно которому люди с протезом сердца освобождались от обязательств по уплате долгов на том основании, что обладание роботизированным органом отрицает принадлежность к человечеству, а вместе с ним и конституционные права человека.

Они вели борьбу умело и упорно, проигрывая на каждом предпринятом шагу, но всегда таким образом, что принятое решение было вынуждено охватить максимально широкий круг последствий, а затем удерживали позиции путем апелляций к Всемирному суду.

На это потребовались годы и миллионы долларов.

Когда было принято решение, окончательно похоронившее их законопроект, де Лонг подвел итоги на торжественной вечеринке по случаю столь знаменательного поражения. Эндрю, конечно же случайно, находился в офисе компании.

- Мы добились двух следствий, Эндрю, - сказал де Лонг, - оба из которых хороши. Во-первых, мы установили, что любое количество посторонних предметов внутри человеческого тела не мешает ему оставаться таковым. Во-вторых, мы так настроили общественное мнение в этом вопросе, что теперь люди горой стоят за широкую интерпретацию принадлежности к человечеству, поскольку ни один из ныне живущих не оставляет надежды на то, что протезология когда-нибудь продлит ему жизнь.

- И ты думаешь, что теперь легислатура поддержит мою просьбу? Де Лонг немного смутился.

- Что касается этого, то тут я не могу быть оптимистом. Остается еще один орган, который Всемирный суд использует как критерий принадлежности к человечеству. У людей органический клеточный мозг, а у роботов - платиноиридиевый позитронный, если он есть вообще. У тебя же, несомненно, позитронный... Эндрю, не надо на меня так смотреть. Мы не знаем, как продублировать работу клеточного мозга в искусственных структурах, содержащих достаточно органики, чтобы удовлетворить требованию суда. Даже ты не сможешь этого сделать.