Айзек Азимов - Совершенный робот (Сборник рассказов)

В руках у Бейкера был его экземпляр корректуры.

– Я кончил проверять первую главу, – весело произнес он. – В ней есть такие типографские перлы!

– В первой главе их всегда полно, – безучастно отозвался Нинхаймер.

– Займемся сверкой прямо сейчас? Нинхаймер поднял голову и мрачно уставился на Бейкера.

– Я не притрагивался к корректуре, Джим. Я решил не утруждать себя.

– Не утруждать? – Бейкер вконец растерялся.

Нинхаймер поджал губы.

– Я решил… мм… воспользоваться машиной. Коль на то пошло, ее предложили нам в качестве… мм… корректора. Меня включили в график.

– Машину? Вы хотите сказать – Изи?

– Я слышал, что ее называют этим дурацким именем.

– А я-то думал, доктор Нинхаймер, что вы предпочли бы обойтись без ее помощи!

– По-видимому, я единственный, кто ею не пользуется, Почему бы и мне не получить… мм… свою долю благ.

– Выходит, зря я корпел над первой главой, – расстроенно произнес молодой человек.

– Не зря. Мы используем эту работу для проверки.

– Разумеется, если вы считаете это нужным, только…

– Что?

– Сомневаюсь, что после Изи работу нужно проверять. Говорят, он никогда не ошибается.

– Возможно, и так, – сухо ответил Нинхаймер.

Четыре дня спустя Бейкер вновь принес первую главу. На сей раз это был экземпляр Нинхаймера, только что доставленный из специальной пристройки, где работал Изи.

Бейкер торжествовал.

– Доктор Нинхаймер, он не только обнаружил все замеченные мною опечатки, но нашел еще с десяток, которые я пропустил! И на все у него ушло только двенадцать минут!

Нинхаймер просмотрел пачку листов с аккуратными четкими пометками и исправлениями на полях.

– Полагаю, что мы с вами лучше бы справились с этой задачей. В первую главу следует включить ссылку на работу Сузуки о влиянии слабых гравитационных полей на нервную систему.

– Вы имеете в виду его статью в «Социологическом обзоре»?

– Совершенно верно.

– Нельзя требовать от Изи невозможного. Он не в состоянии следить вместо нас с вами за научной литературой.

– Это я понимаю. Дело в том, что я подготовил нужную вставку, Я собираюсь зайти к машине и удостовериться, что она… мм… умеет делать вставки.

– Конечно, умеет.

– Предпочитаю убедиться в этом лично.

Нинхаймер попросил разрешения поговорить с роботом, но смог получить лишь пятнадцать минут, и то поздно вечером.

Впрочем, пятнадцати минут вполне хватило. Робот И-Зет-27 сразу понял, как делают вставки.

Нинхаймер впервые оказался на таком близком расстоянии от робота, и ему стало не по себе. Машинально он спросил у робота, словно тот был человеком:

– Вам нравится ваша работа?

– Чрезвычайно нравится, профессор Нинхаймер, – серьезно ответил Изи.

Фотоэлементы, заменявшие ему глаза, отсвечивали, как обычно, темно-красными бликами.

– Вы меня знаете?

– Вы передали мне дополнительный материал для включения в корректуру, из чего следует, что вы автор книги. Фамилия автора напечатана вверху каждого корректурного листа.

– Понимаю. Следовательно, вы способны… мм… делать логические заключения. Скажите, – не удержался он от вопроса, – а что вы думаете о моей книге?

– Я нахожу, что с ней очень приятно работать, – ответил Изи.

– Приятно? Что за странное выражение со стороны… мм… бесчувственного автомата. Мне говорили, что вы не способны испытывать какие-либо эмоции.

– Слова вашей книги хорошо сочетаются со схемой позитронных связей в моем мозгу, – объяснил Изи. – Они почти никогда не вызывают отрицательных потенциалов. Заложенная в меня программа переводит это механическое состояние словом «приятно». Эмоции тут ни при чем.

– Понимаю. А почему книга кажется вам приятной?

– Она посвящена людям, профессор, а не математическим символам или неодушевленным предметам. В своей книге вы пытаетесь понять людей и способствовать их счастью.

– А это совпадает с целью, ради которой вы созданы, поэтому моя книга хорошо сочетается со схемой связей у вас в мозгу?

– Именно так, профессор.

Четверть часа истекли. Нинхаймер вышел и направился в университетскую библиотеку. Он попал в нее перед самым закрытием, но успел все же разыскать учебник по робопсихологии и унес его домой.

Если не считать отдельных вставок, корректура поступала теперь из типографии к Изи, а от него снова шла в типографию. Первое время Нинхаймер изредка просматривал гранки, а затем и вовсе перестал в них заглядывать.