Айзек Азимов - Глубокое исследование

В наше время фантастикой интересуются и «глянцевые» журналы. Мои рассказы захотел издать не только «Сэтэрдэй Ивнинг Пост», но и «Бойз Лайф». Они прислали мне картину, надеясь, что она вдохновит меня на рассказ, и я попытался. Получился рассказ «Глубокое исследование», опубликованный в сентябрьском номере «Бойз Лайф» за 1968 год.

- Для демонстрации все готово, - тихо, будто обращаясь преимущественно к самому себе, произнес Оскар Хардинг, когда ему сообщили по телефону, что генерал уже поднимается наверх.

Бен Файф - молодой сотрудник Хардинга - еще глубже засунул крепко сжатые кулаки в карманы лабораторного халата.

- Ничего у нас не выйдет! - сказал он. - Генерал все равно мнение не изменит.

Он искоса бросил взгляд на резкий профиль своего более пожилого товарища, на его провалившиеся щеки и заметно редеющие волосы. Мало ли что Хардинг просто волшебник по части электронного оборудования! В данном случае он просто, видимо, не понимает, что за тип их генерал.

Хардинг мягко возразил:

- Ну разве можно что-нибудь утверждать заранее?

Генерал стукнул в дверь только раз, да и то лишь ради приличия. Вошел он быстро, даже не дождавшись приглашения. Двое солдат тут же заняли пост в коридоре, встав на часах по обе стороны двери, и, не моргая, уставились прямо перед собой, с винтовками наперевес.

Генерал Грюнвальд бросил: «Добрый день, профессор Хардинг!», небрежно кивнул в сторону Файфа, а затем в течение нескольких секунд вглядывался в третьего находившегося в комнате человека. То был мужчина с ничего не выражающим лицом, сидевший в некотором отдалении в кресле с высокой прямой спинкой, частично скрываясь за лабораторным оборудованием.

Отличительной чертой генерала была решительность - именно она определяла его походку, его осанку и его манеру разговаривать. Он весь состоял как бы из одних прямых линий и углов и во всем неуклонно придерживался этикета, принятого среди настоящих вояк.

- Не угодно ли присесть, генерал, - пробормотал Хардинг. - Я вам очень признателен. С вашей стороны так мило посетить нас. Я сам уже неоднократно пытался с вами встретиться. Прекрасно понимаю, что вы человек чрезвычайно занятой.

- Ну а поскольку я занят, - ответил генерал, - то давайте держаться ближе к делу.

- Я постараюсь быть как можно более кратким. Предполагаю, что вы знакомы с нашим проектом? Вам ведь известно о нейрофотоскопе?

- О вашем сверхсекретном проекте? Разумеется, мои помощники по науке стараются, насколько это в их силах, держать меня в курсе. Но я не буду возражать против некоторых дополнительных разъяснений. Что вам нужно?

От неожиданного вопроса Хардинг часто-часто заморгал. Потом выдохнул:

- Если коротко... то снятия грифа «секретно». Я хочу, чтобы весь мир узнал...

- А зачем вам надо, чтоб об этом узнали?

- Нейрофотоскопия, сэр, очень важная проблема и невероятно сложная. Я бы хотел, чтобы ученые всего мира могли над ней как следует поработать.

- Нет, нет и нет! Мы об этом уже несколько раз говорили. Открытие - наше, и им будем пользоваться только мы.

- Тогда, боюсь, оно останется незначительным. Разрешите мне объяснить все еще раз. Генерал нетерпеливо взглянул на часы:

- Время будет потеряно совершенно впустую.

- У меня есть новые аргументы. Я хочу их вам продемонстрировать. Уж раз вы все равно здесь, генерал, то не сможете ли вы уделить нам еще чуточку времени и выслушать меня? Я постараюсь опустить все научные детали и напомню лишь, что различные электрические потенциалы клеток головного мозга могут быть записаны в виде слабых и нерегулярных волновых колебаний.

- Энцефалограммы. Да, мне это известно. По-моему, ими занимаются уже больше сотни лет. И еще я знаю то, что вы с ними делаете.

- Э-э... да, - Хардинг стал еще серьезнее. - Излучения мозга несут заложенную в них информацию в очень компактной форме. Они одновременно дают нам целый комплекс сигналов из сотни миллиардов клеток. Я же открыл практический метод, который позволяет преобразовывать их в видимые цветные узоры.

- С помощью вашего нейрофотоскопа, - сказал генерал, указывая на аппарат. - Как видите, мне этот прибор знаком.

Ленточки за все кампании, в которых участвовал генерал, и ордена на его груди с точностью до миллиметра соответствовали предписаниям и правилам ношения наград.