Боб Шоу: Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач

— Сэр, всему экипажу, к сожалению, не разрешили вас навестить, но мы будем говорить от его имени. С нами доктор Учальде, поскольку он, без сомнения, может считаться членом экипажа.

— Совершенно верно, — категорически ответил Дон, вспомнив эпопею с коррекцией курса и мятеж.

— На корабле я строго соблюдаю субординацию, — старшина наклонился над Доном, — но сейчас, как мне кажется, не тот случай. Карантин продлили на несколько дней, вас же хотят перевести в больницу на Марсе. «Иоганна Кеплера» отбуксируют к Земле, этим займется командор Доправа. Но пока он не принял командования, капитаном остаетесь вы.

У Курикки в руках появился небольшой сверток.

— Сэр, это по праву принадлежит вам. Нет ничего почетнее, чем быть выбранным капитаном корабля, — он поднял палец. — Этой чести удостаивались не многие, и среди них вы — тот, кто спас нас всех. Примите.

Старшина развернул сверток и достал фуражку с золотой ракетой на кокарде.

— Это капитанская фуражка. Мы кое-как раздобыли ее, но она теперь ваша. Примите от всего экипажа, капитан.

Дон взял фуражку обеими руками, но не нашелся, что сказать. Стоявшие перед ним так же молча отсалютовали ему. Дон приложил руку к козырьку. Никакими словами невозможно было передать его состояние, но по выражению его лица все и так было ясно видно. Это относилось ко всем присутствующим, ибо теперь они все были связаны неразрывными узами космического братства. Один за другим космонавты молча вышли из каюты. Курикка уходил последним.

— Что вы собираетесь делать, когда выберетесь из госпиталя, капитан? Многие врачи предпочитают заниматься медициной на одном из пыльных шариков, чем служить на космическом корабле. А вы как думаете?

Дон тоже когда-то хотел обосноваться на одной из планет, и это желание мало смущало его до сих пор, но теперь… Внезапно он понял, что это невозможно. Пыльный шарик… Разве можно сравнить его со сверкающей чистотой космоса? Он решился.

— Старшина, не верьте старым сплетницам. Прозябание на Земле никогда меня не прельщало.

— Точнее и не скажешь, — Курикка широко улыбнулся, отдал честь и вышел из каюты.

Оставшись один, Дон снова взял фуражку в руки и осторожно погладил золотую ракету на кокарде, сожалея, что путешествие уже закончилось. Вероятно, работать простым врачом ему будет немного скучно.

— Перелет был тяжелым, и я рад, что с ним покончено, — сказал Дон тихо. — Рад и тому, что я, наконец-то, в безопасной гавани. Но со мной осталась фуражка и связанные с нею воспоминания. И никто этого у меня не отнимет.

Перевод А. Сергеева (поэма «Полые люди», в кн.: Т. С. Элиот, «Бесплодная земля», М., Прогресс, 1971.)