Иван Франке - Охота в параллельных мирах

— Я не знаю, где мы находимся, — выпалил Ворчун. — То есть, где мы находимся, знаю, но это не наш мир.

— То есть? — человек развернулся лицом к пульту, ища глазами глаза-камеры Ворчуна. — Ты хочешь сказать, что мы в трех соснах заблудились, что ли?

— Все далеко не так просто, Владислав. — Ворчун назвал Владислава по имени, а такое случалось не часто.

— Плохой знак — агент, не спуская глаз с трехмерного дисплея, на котором одна за другой загорались маленькие искорки звезд, нащупав рукой кресло, медленно сел.

— Что-то серьезное?

— Куда уж серьезнее, — откликнулся Ворчун. — Вот смотри, это третья галактика, вот это, — он обвел красным пунктиром шаровое созвездие, — первая, второй здесь не видно, а вот здесь, — над дисплеем заморгала маленькая оранжевая искорка, — мы.

— Ну? — непонимающе кивнул Владислав, ожидая пояснений. — В чем проблема-то?

— Ты же знаком с основами астронавигации, — вместо ответа продолжил Ворчун. — Так вот, узловые точки пространства, для удобства привязанные к звездам определенной яркости и величины, являются узлами координат. По ним происходит так называемая "привязка к местности" и мы достаточно легко, имея лишь две-три узловых точки, определяем наше месторасположение в пространстве и расчитываем любой маршрут. Я, разумеется, имею в виду эвклидово пространство. В двухмерном пространстве или субпространстве расчеты несколько усложняются, но это особая песня. Для определения своих координат мы вынуждены выходить в трехмерное пространство. И вот тут у нас как раз проблема. Чтобы уйти от звезды и взрыва "Синей птицы", который нас неминуемо накрыл бы, я был вынужден без подготовки и предварительных расчетов прыгнуть в подпространство…

— Ты хотел сказать, в субпространство? — поправил Ворчуна агент.

— Нет, — возразил борткомпьютер. — Я не ошибся. В суб мы никак не успевали, не хватало скорости, и я пошел на риск, кое-что изменив в программе разгона. Словом, мы не прыгнули, а провалились в подпространство, а когда вынырнули, оказались здесь.

— Ворчун, — обрадовался Владислав, так ты ведь открытие сделал!

— Видишь ли…, - со вздохом начал Ворчун. — Это не наш мир. Вот здесь и здесь условные точки — он помечал зеленым узлы сетки координат, — а вот это звезды между ними. Теперь смотри внимательно, — он включил еще одну сетку маленьких огоньков. — Это тот мир, откуда мы пришли. Если их совместить, видишь, некоторые звезды начали двоиться, а других здесь и вовсе нет. Понимаешь, к чему я клоню?

Владислав, подавленный этим открытием, молчал.

— И что все это значит? — выдавил он наконец.

— Я думаю, что мы в параллельном мире.

— Но параллельные миры должны быть идентичны, — не унимался человек. — То есть идентичны, как отражения в зеркале.

— Они и были идентичны до определенного момента, но где-то они, судя по всему, все же разошлись и дальше, как я предполагаю, развиваются каждый своим путем. Кстати, а кто, собственно, решил, что параллельные миры должны быть идентичны? — Ворчун снова оседлал своего конька и готов был оспаривать все и вся, ставя под сомнение все выводы, не укладывающиеся в его собственные представления о реальности. Сейчас он явно настраивался на продолжительную дискуссию, что, впрочем, никак не устраивало вымотанного последними событиями Владислава.

— Так считается во всяком случае, — устало ответил агент. — Объясни-ка мне лучше, как это у тебя получилось — выскочить в подпространство?

— Когда нас накрыло взрывом, — пустился в пространственные объяснения Ворчун. — Двигатели «Ирги» работали на пределе и это был лишь вопрос одной-двух секунд, чтобы на движках «К-В» тоже начался диссонанс, ведущий к взрыву. У меня было только полсекунды на выбор: либо отстрелить двигательный блок и, в конце концов, упасть на солнце или пойти на риск и включить резонансную частоту для прыжка в суб. Насколько тебе известно, эффект перехода в субпространство возможен только на околосветовой скорости, да и то лишь тогда, когда резонансная частота пи-генераторов совпадает на не мение чем на девяносто восемь процентов с резонансной частотой молекулярной базы тела, движущегося со скоростью восемьдесят два и семь десятых световой.

— Слушай, — поморщился Владислав, физика была далеко не самым его любимым предметом в школе, — давай свои объяснения попроще.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Ворчун. — Проще говоря, наша скорость была очень низкой для прыжка в суб. И я изменил настройку резонансной частоты, надеясь что нас не разнесет на атомы. Выбор-то у нас был не ахти… Словом, в суб мы не прыгнули, но провалились в подпространство, это я его так окрестил, на пару секунд, а когда выскочили обратно, то оказались здесь. Вообще-то я расчитывал, что когда мы выпрыгнем назад, возмущение пространства, вызванное взрывом "Синей птицы" пойдет на убыль и «Ирга» без лишнего риска выберется сама. А когда мы вернулись в эвклидово, от взрыва крейсера не осталось и следа, да и звезда оказалась несколько дальше. Я сначала занялся проверкой всех систем корабля и снижением температуры двигателей и топливных блоков и не сразу обратил внимание на то, что звездная карта здесь несколько иная. Вот, пожалуй, и все.