Ллойд Биггл - «Если», 2002 № 02

— У нас уже свободные аналогии, — протянул он. «А шеф опять недоволен, — подумалось. — Сейчас крякнет и подведет черту».

За столом заерзали, зашуршали бумагами. Шатин косо оглядел всех. Кто-то здесь не из отдела — специалисты со стороны, даже не из Зеленограда и вообще не из Москвы. Кому-то выступать на генеральной демонстрации. Шатин поежился как от озноба.

— Пожалуй так и резюмируем, — заявил тот, которого Шатин не помнил. — Мы наблюдаем отличный пользовательский словарь и свободное, даже вольное построение фраз. Система различает прямые и переносные значения — отсюда иллюзия иронии. Действительно свободные аналогии. Действительно широкие ассоциации. Умеет менять темы и уходить от ответа. Колоссальный энциклопедический массив. Общая оценка… удовлетворительно.

Шатин возмущенно вскинулся, но сумел сдержаться. Только опустил голову и зло сжал губы.

— Видимо, алгоритмировать Интеллект нам так и не удалось, — закончил тот, кто резюмировал. — Но мы над этим работаем. Я правильно понимаю?

Жилка на лбу шефа пульсировала. Он молча перекладывал по столу бумаги. Шатин поднял голову:

— На самом деле, Искусственный Интеллект легко счесть болванкой, когда ему всего лишь не хватает элементарных знаний. И наоборот: разумного болвана можно принять за машину, если он механически сух и мелочно придирчив.

Шеф опять крякнул и скривился. Рецензент, похоже, принял слова на свой счет. Шатин наконец вспомнил: он, кажется, представлял здесь заказчика.

— Мышление, — очень медленно проговорил тот, — не сводится к систематизации фактов и расчету ответов. Наш договор предполагал, что вам это ясно. Оно не логично, не вычисляемо, не алгоритмируемо. Мышление всегда эмоционально. Следовало понять, чем статистическая память не похожа на воспоминания, а осознание целей — на мечтания. Заказчик хотел бы, чтобы Модель чувствовала эти отличия и не отвечала готовыми словарными статьями.

Шатин молчал. Уже потом, после испытаний, когда все разошлись, Всеволод перетащил пульт микрофона ближе к монитору и сел на свободный стул. Серверы с программами Модели были не здесь, а в лаборатории, но так, вблизи, возникала иллюзия откровенной беседы.

— Модель! — позвал он. — Что думаешь?

Монитор потемнел, по черному, как в старом кино, фону потекли резко очерченные белые буквы — реплики Модели. Любые фонемофонные системы раздражают механическим голосом, а синтезировать что-то более живое дорого для первичных испытаний.

— Они волнуются. Им интересно. Они сомневаются. Но хотят, чтобы все получилось.

Шатин покивал, склоняя лоб с залысинами:

— Как ты это понял?

— По модуляциям голоса. По покраснению капилляров на щеках. По повышению температуры и учащению пульса. Так же, как это бессознательно понял бы человек.

Всеволод поднял бровь. Долго смотрел на последнюю фразу.

— Ты мыслишь по-человечески? А, Модель? Ты сознаешь самого себя?

— Я знаю, что включено питание, — появился ответ. — Знаю частоту процессора. В вопросах выделяю ключевые слова и вычисляю ответы. Варианты ответов, — поправилась Модель. — Я умею вычислять ожидаемый ответ.

«Все это заметили», — подосадовал Шатин.

— Что ты чувствуешь, когда я тебя отключаю?

— Чувствую команду прекратить операции, закончить вычисления, высвободить оперативную память…

— Я не просил описывать алгоритм «отбоя», — упрекнул Шатин.

Он поднялся и походил по залу. В конце концов, все время наклоняться к микрофону — лишь дань привычке. Сенсоры у Модели совершенные.

— Модель! — окликнул он, задрав голову и для чего-то глядя прямо в монитор (сканирующие камеры были ниже и в другой стороне).

— Чего ты хочешь? Я спрашиваю, чего ты хочешь, когда нет моих команд и заданий? Тогда, когда в системе все гладко, жесткие диски дефрагментированы, периферия исправна? А?

Шатин вздрогнул. Вздрогнул, потому что Модель ответила не сразу. Была секундная пауза. Даже зеленый индикатор мигнул, показывая работу процессора. Наконец выполз ответ:

— Конфигурация оптимальна для нашей работы. Хотя оптимизация не исключается. Я располагаю информацией о создании в «Интел» двухтерагерцовых процессоров. Они бы вдвое повысили быстродействие.

— Я попытаюсь… — разочаровался Шатин. — Кажется, ты и вправду говоришь не переживая. Модель… Способен ли ты к остроумию?

— Способны ли вы к магнитной индукции? Мне может не хватать информационного массива или словаря, но подобающую для ситуации реплику я смогу вычислить.