Олег Алексеев - Фантастика 1980

Какие там пришельцы? Это уж слишком!..

И все-таки, как это ни парадоксально, именно ко временам первого римского императора Августа (30 г. до н. э. — 14 г. н. э.) относится одна удивительная находка, сделанная в 1961 году итальянским профессором Жанфилиппо Кареттони.

Во время археологических раскопок на римском Палатин-холме Ж. Кареттони открыл внушительных размеров панно, изображающее какую-то странную… ракетоподобную конструкцию на фоне современного сооружения. «Эта находка до сих пор не получила удовлетворительного объяснения, — писала газета „Лондон Ньюс“. — Что именно хотел изобразить римский художник? Что это: игра воображения, отражение действительности или предвосхищение будущего?». На этот вопрос, заданным знакомым, чаще всего следовал ответ: ракета какая-то. Или наоборот: нет, это не ракета, хотя и похоже, это веретено, пирамидальный тополь, треножник или рисунок абстракциониста.

В стилистическом отношении панно Августа можно отнести к так называемому второму стилю римских росписей в технике мозаики или фрески. Для этого стиля было характерным создавать иллюзию исчезновения стены и расширения внутреннего пространства дома, как бы соединяя интерьер жилища с окружающей природой. На рубеже новой эры в римском декоре изображались фигуры людей и храмов в пейзаже, целые улицы, сцены охоты, мифологические сюжеты. Если по стилю это типичная для эпохи роспись, то в сюжетном отношении она совершенно уникальна. В римском декоре нет, по крайней мере, неизвестно ничего подобного. Более того, столь модернистское изображение, пожалуй, даже чуждо римской живописи.

Объясняется ли чистой случайностью тот факт, что странное изображение, вызывающее ракетно-космические ассоциации, обнаружено в доме первого римского императора? Можно ли допустить, что это зарисовка с натуры? Или воспоминание его августейшей особы о видении «богов», спустившихся с неба на космических кораблях? Интересно, какие суждения с подобострастием, с оттенком лести высказывали подданные основателя Римской империи об этой картине? Удастся ли найти в римских текстах ее описание современниками?

С точки зрения человека космической эры, это панно, действительно, словно раздвинув стену, переносит зрителя… на стартовую площадку. Что скажут по поводу этой находки специалисты в области космической техники?

Древнеримским изображением заинтересовался крупный инженер, один из создателей современных ракетно-космических систем. Он долго рассматривал фотографию, что-то измерял, затем сказал: «Интерпретируя эту вещь с современных позиций, можно сделать вывод, что перед нами ракета. Ракета средней дальности и небольшой мощности на пусковом столе. Да, это может быть действительно так, учитывая ограниченные возможности современного топлива. Если допустить другой, более эффективный источник энергии, то это корабль большой дальности, может быть, межпланетный».

Я предложил сделать более детальный разбор конструкции, доказать, что это ракета.

«То, что это ракета, рисунок „говорит“ всем своим видом, в целом напоминает ракетную систему. В ней можно видеть обтекаемый корпус ракеты, рельефно выделенный светотенью, и стартовый стол. Корпус, в свою очередь, состоит из двух частей. В современном варианте верхняя часть представляет собой бак для топлива, нижняя — двигатели. У стартового стола видна опорная тренога и горизонтальная поверхность стола. Если исходить из иной энергетики, как говорят, энергетики будущего, то конструкцию придется трактовать иначе. Верхняя часть тела ракеты, по-видимому, будет жилым блоком, ее нижняя часть (на фото черное) — энергетический блок и двигатели, а то, что мы называем стартовым столом, приобретет функции стартово-посадочных опорных элементов».

«А могли бы вы, — спросил я, — оценить „коэффициент уверенности“ ракетной трактовки в целом, если тикая мера применима?». «Я бы сказал, что этот коэффициент равен единице. Мне представляется, что здесь изображено то, что видели в натуре».

Мне доводилось бывать в Риме. Маршрут туриста включал непременный осмотр древних развалин, вел в Форум, в Колизей, на Пьяццо дель Фиоре, где был сожжен Джордано Бруно. Пьяццо дель Фиоре или Площадь Цветов. Ныне здесь — такова ирония, я бы сказал, гримаса судьбы — по воскресеньям устраивают рынок: торгуют овощами…, В отличие от Галилея, который уже владел возможностью экспериментально доказать научную истину, предложив своим противникам увидеть в телескоп и горы на Луне и фазы Венеры, Джордано Бруно не хватало именно экспериментальных, наблюдательных данных. Утверждая множественность обитаемых миров, Бруно не догадывался, что где-то здесь, в Риме, под пылью веков могут быть свидетельства одного из них, Если бы Бруно знал труды Юлия Обсэквенса, Ливия, Плиния Старшего, трактаты Цицерона, или хотя бы те сведения о древнеримских «знамениях», которые за полвека до его гибели собрал некто Ликосфенес, то как бы трактовал их? Мог ли его интеллект преодолеть традиции и попытаться расшифровать «знамения» физически, связать как-то их происхождение с одним из обитаемых миров? Зная такие факты, смог ли бы Бруно от книжного обоснования своей центральной идеи множественности обитаемых миров сделать, может быть, спасительный шаг к подтверждению интуитивной гуманистической идеи фактами, историческими свидетельствами соприкосновения миров?