Филипп Дик - Убик

— Если вы достаточно хороши, чтобы играть вообще, — продолжал Китченер, — то вам положено играть вместе со мною. — Очевидно было, что слух о происходящем распространился довольно широко. Шиллинг тяжело вздохнул. Это было еще одной из трудностей жизни в мире со столь резко сократившимся населением: вся планета превратилась в один огромный, но провинциальный городишко, каждому из жителей которого известно абсолютно все обо всех. — Вы бы могли попрактиковаться в моей группе, — предложил Китченер, — а уж потом, когда будете в форме, играть против Лакмена. Ведь, в общем-то, какая от вас будет помощь друзьям, если вы безо всякой предварительной подготовки вступите в Игру? Неужели вы с этим не согласны?

— Возможно, я пока еще и весьма слаб, — сказал Шиллинг, — но не настолько слаб, чтобы отказываться от борьбы.

— Не пойму я вас, Шиллинг. Сначала вы отрицаете то, что вы в хорошей форме, теперь же не хотите сознаваться в нынешней своей слабости. Вы сбиваете меня с толку, Шиллинг. Я вам дам разрешение на отлучку, но надеюсь на то, что если вы снова проявите такие же способности, как когда-то, то поделитесь ими и за нашим Игровым Столом, хотя бы из чувства лояльности к своему собственному Поручителю. Желаю успеха.

— Спасибо, Китч, — ответил Шиллинг и выключил связь. «Что ж, моя поездка на Побережье уже принесла мне двух недругов: своего авто и полковника Китченера. Дурные предвестники, — решил Шиллинг. — Сплошная незадача. Ну еще можно смириться с тем, что его предприятию противится древняя, выжившая из ума машина, другое дело — такой могущественный человек, как Китченер. А ведь, по правде говоря, полковник прав. Если он и обладает какими-либо определенными способностями к Игре, то их следует проявлять, поддерживая своего собственного Поручителя, а не кого-то еще».

Вдруг снова заговорил Макс.

— Вы понимаете теперь, в какую передрягу влипли? — в его скрипучем голосе звучали обвинительные нотки.

— Я понимаю только то, что мне следовало предварительно переговорить со своим Поручителем и получить его одобрение, — согласился Шиллинг.

— Вы надеялись улизнуть из Нью-Мексико незаметно, — заметила машина.

«Верно, — согласился в душе Шиллинг. — Да, начало получилось решительно никудышное».

Проснувшись во все еще незнакомой для него квартире в Сан-Рафаэле, Питер Гарден подпрыгнул от изумления при виде взъерошенной каштановой женской головки рядом с собою, гладких обнаженных плеч, столь всегда заманчивых — и тут припомнил, кто это рядом с ним и что произошло вчера вечером. Он поднялся с постели, не разбудив ее, и прошел в одной пижаме на кухню за сигаретами.

«Еще один удел в Калифорнии проигран Лакмену, а Джо Шиллинг сейчас уже, наверное, отбыл из Нью-Мексико. Вот как сейчас обстоят дела, — вспомнил он. — А у него теперь новая жена, которая… ну как бы он теперь поточнее оценил Кэрол Хольт Гарден? Было бы совсем неплохо со всей определенностью дознаться о перспективах их дальнейшей супружеской жизни, о том, как она сама теперь относится к своему новому мужу, до того, как появится Джо Шиллинг… а это может теперь произойти в любую минуту».

Он закурил, поставил на плиту чайник. Как только чайник начал было благодарить его, он сказал:

— Потише. Жена моя еще спит. Чайник молча стал нагреваться.

Кэрол ему понравилась. Она была достаточно привлекательной, а уж в постели, если даже говорить по самому большому счету, была просто великолепна. Все оказалось так просто. Она не была сногсшибательной красавицей, и многие его жены в постели были не хуже и даже лучше, и нельзя было утверждать, что она так уж сильно ему не нравилась поначалу; просто все, что касалось его ощущений, было соразмерно с окружающей его действительностью. Сейчас его просто переполняли чувства. Для Кэрол же этот новый брак был вызовом своей индивидуальности, неповторимости, ей нужно было поддержать свой престиж. В качестве женщины, в качестве супруга, наконец, в качестве Игрока. Слишком многое для нее было поставлено на кон в этом браке.

На улице тихо играли двое детишек Мак-Клейнов. Пит слышал их негромкие голоса. Подойдя к окну, он глянул вниз и увидел их: мальчика Келли и девочку Джессику, всецело поглощенных какой-то игрой с ножиком. Увлекшись, они совершенно позабыли обо всем остальном: о нем, Пите, о пустом, поддерживавшемся автоматически в порядке городе вокруг них.

«Интересно, — подумал Пит, — а какова из себя их мать, Патриция Мак-Клейн, чья история мне известна?»