Айзек Азимов: Предание о трех принцах

— Вам они понравились? — спросил принц Терциус.

— О, очень, — ответила служаночка. — Ваши песни такие прекрасные, и ваш голос тоже. Я даже подумала, что уже, наверное, очутилась на небесах.

Принц улыбнулся.

— Сердечно вас благодарю.

И он склонился и поцеловал ей руку. Бедная служаночка ужасно покраснела от смущения и поскорей спрятала поцелованную руку за спину.

Но тут раздался громкий стук в дверь, и вошел императорский гофмейстер. Он поклонился принцу Терциусу (но не слишком почтительно) и провозгласил:

— Ваше высочество, приндесса Меливерса желает знать, почему вы не появились на арене.

Он бросил сердитый взгляд на служаночку, и испуганная девушка мигом выскользнула из покоев.

— Я даже не знаю, стоит ли мне появляться на арене. Я как раз думал над этим, — ответил принц.

Гофмейстер поклонился даже еще менее почтительно и сказал:

— Я передам принцессе ваши слова. Прошу вас оставаться у себя, пока ее высочество не вынесет своего решения.

Принц Терциус ждал и ждал, и гадал, не обернет ли принцесса его в статую прямо сразу за его нерешительность. Он все еще размышлял над этим, как принцесса Меливерса вдруг вошла в его покои. Даже не постучав в дверь и не спросив разрешения войти. Принцессы никогда не стучат и ничего такого не спрашивают.

Она сказала:

— Наш придворный гофмейстер передал мне, что вы не намерены выполнять задание.

— Вашему императорскому высочеству, боюсь, не понравятся ни мои песни, ни мой голос. А это все, что я могу вам предложить.

— Но если они мне понравятся, что тогда?

— Ну, тогда я даже не знаю, хотел бы я иметь супругой такую холодную и жестокосердную особу, как вы. Особу, которая превращает в статуи храбрых и добрых юношей.

— Разве я не прекрасна, принц?

— Это лишь внешняя красота, ваше императорское высочество.

— Разве я не богата, принц?

— У вас есть только деньги, ваше императорское высочество.

— Разве вы не бедны, принц?

— Это так, ваше императорское высочество, но я к этому привык. Так же как привыкли мои родители и наши подданные.

— Но разве вы не желаете разбогатеть, женившись на мне, принц?

— Думаю, нет, ваше императорское высочество. Я ведь не продаваться сюда приехал.

— Но наш придворный гофмейстер, стоя за дверью, слыхал, как вы пели свои песни какой-то низкородной служанке.

— Я и не отрицаю этого, но ваша служаночка имеет любящее и доброе сердце, и мне захотелось спеть ей. Собственно говоря, любящее, доброе сердце и есть те самые богатство и красота, к которым я стремлюсь. И если бы она только захотела, я бы женился на ней, и когда-нибудь, когда я вместо моего отца стану королем в своей стране, эта низкородная служаночка стала бы королевой.

И вдруг принцесса улыбнулась. Отчего стала еще красивей, чем была.

— Вот, — сказала она принцу, — сейчас вы увидите, как полезно принцессам иметь образование.

Загадочные движения рук, одно-два шепотом произнесенных слова, и неожиданно принцесса стала немножко не такой ослепительно красивой, чуть поменьше ростом, чуть попроще манерами — и принц Терциус в то же мгновение понял, что перед ним стоит маленькая служаночка. И изумленно спросил:

— Кто же вы, императорская принцесса или низкородная служанка?

— Я и та и та, принц Терциус. Именно в обличье скромной служанки я дала себе зарок обрести хорошего мужа. Ибо что толку в принцах, которые ищут руки прекрасной и богатой принцессы, не заботясь о том, что она жестока и холодна. Я хотела найти юношу, который был бы добр к славной и мягкосердечной девушке, хоть она, может, и не прекрасна, как солнце, и не богата, как золото. Вы выдержали это испытание.

И снова девушка изменила свой облик и опять предстала принцессой, только в этот раз принцессой улыбающейся и нежной.

— Вы хотите взять меня в жены, принц Терциус?

На что принц ответил так:

— Если вы навсегда останетесь такой же разумной и доброй, какой я вас полюбил, тогда я с удовольствием женюсь на вас.

И тут внезапно все статуи принцев превратились в живых юношей.

Принц Терциус и принцесса Меливерса были женаты уже больше двух месяцев, когда король и королева Микрометрики прибыли к императорскому дворцу в самых быстроходных экипажах. О том, как они были счастливы, и сказать нечего.

Принцы Примус и Секундус испытывали счастья не меньше, поскольку опять стали живыми людьми, а не каменными статуями. Лишь время от времени они оба восклицали:

— Служанка? Нет, мы и подумать такого не могли!