Вернор Виндж - Горячая пора в Фэрмаунтской средней школе

— Я… я не знаю, Хуан, — осторожно сказала Мири. — Сейчас лекарства, изготовленные по спецзаказу — такая же запрещенная штука, как наркотики в двадцатом веке.

Ты не можешь их полностью протестировать заранее. То, чем ты пользуешься, может…

— Я знаю. У меня мозги могут расплавиться, — Хуан коснулся лица, провел по холодному пластику «очков». В какой-то миг его мысли обратились к прошлому. Старый страх, старый стыд… уравновешенные странным чувством. Удивительно, в целом мире только этот мальчик-старик смог понять его.

Но даже сейчас, когда его глаза были закрыты, мир никуда не исчез, и Хуан мог видеть свечение «хлебных катышков». Он безучастно созерцал их несколько секунд, потом удивление пересилило страх.

— Мири… они движутся.

— Чего? — оказывается, Мири наблюдала за сетью с еще меньшим вниманием, чем он сам. — Точно! Вниз по туннелям, от нас.

Уильям подвинулся к мышиной норе и прижал ухо к каменной стене.

— Держу пари, наши маленькие друзья потащили ваши навозные шарики туда же, куда унесли первый.

— Можешь получить картинки оттуда, Хуан?

— Угу… Так, одна есть.

Тепловой проблеск светящегося пола туннеля. Неровные куски чего-то, похожего на мелко разорванную бумагу. Прошло несколько секунд, и тусклое виртуальное свечение пробилось сквозь скальную породу.

— Это маячок первого «катышка»! — сигнал пришел с глубины пять футов. — Сейчас появился узел, через который он может передавать.

— Но мы можем и потерять их.

Хуан протиснулся мимо Уильяма и бросил еще две «крошки» вниз в отверстие. Одна прокатилась добрых три фута. Другая остановилась в шести дюймах… и снова сдвинулась, словно у нее выросли ноги.

— Мыши переставляют узлы так, как нам надо!

Все маячки, кроме самого дальнего, мерцали ярким светом. Теперь картинок было много, но все нечеткие. По мере того как «катышки» нагревались в горячем воздухе туннеля, на изображениях появлялось все больше мелких деталей. Но вот сами мыши… Только лапки, мордочки, блестящие глазки.

— Эй, смотри! У бедной мышки заноза в лапке!

— Ага. По-моему, я эту уже видел. Погоди, мы получаем картинку «катышка», который они сперли первым…

Вначале информация поступала беспорядочно. Другой формат картинки? Не совсем.

— Картинка сделана в видимом диапазоне, Мири!

Еще немного — трансформация была закончена.

— Как… — от изумления девочка потеряла дар речи.

Указателя масштаба не было, но камера не могла охватить больше пары футов. «С точки зрения» катышка камера была просторным залом с высоким потолком, где столпилось множество белых мышей, их темные глазки блестели при свете…

… костра, который горел в центре зала!

— Полагаю, высший балл вы уже заработали, Мириам, — мягко сказал Уильям.

Мири не ответила.

Ряд за рядом мышей припадали к земле вокруг огня. Три мыши стояли в центре, на возвышении — поддерживали огонь? Он дрожал, мерцал, и больше походил на свечу, чем на костер. Но мыши, казалось, наблюдали не столько за огнем, сколько за хлебной крошкой. Маленькая хлебная крошка Берти была таинственным участником их собрания.

— Смотри! — Мири присела и уперлась локтями в колени. — «Foxwarner» снова загибают. Слабый огонь в таком пространстве… эти «мыши» должны давно отравиться угарным газом и умереть.

«Хлебные катышки» не посылают информации о спектре излучения, так с чего она взяла?.. Хуан визуализировал систему туннеля. Точно, есть другие проходы, немного выше, и получить информацию об их полном объеме… Он подумал еще несколько секунд и передал задачу своей одежде.

— Нет. На самом деле, у них достаточно хорошая вентиляция.

Мири посмотрела на него снизу вверх.

— Bay… Какие мы быстрые.

— Твоя «Эпифани» сделает это в один момент.

— Верно. А до этого пять минут уйдет на постановку задачи.

Пришла другая картинка: свет огня на потолке.

— Мыши катят «шарик» к огню.

— По-моему, они в него просто тычутся в твой «шарик».

Еще картинка. «Катышек» снова развернулся и теперь «смотрел» в сторону широкого бокового отверстия, где появились еще три мыши… толкая перед собой «хлебный катышек», точно жуки-скарабеи.

Следующая — неясная: очевидно, «объектив» залепило грязью. Полупустая камера, все снова в тепловом диапазоне. Огонь был потушен.

— Что-то их встревожило, — сказал Уильям, снова припадая ухом к каменной стене. — Мне хорошо слышно, как они пищат.

— Наши «катышки» возвращаются! — воскликнула Мири.