Филип Фармер - Сказочный корабль (перевод М. Ахманова)

Во время завтрака Сэм сидел на земле. Теперь он поднялся на ноги и, нахмурив брови, сказал:

— Тогда Джо и я пойдем своей собственной дорогой. Мы соберем местных жителей, и они помогут нам копать. Когда мы найдем железо — а я в этом не сомневаюсь — ты не получишь ни унции. А теперь можешь катиться к дьяволу!

Глаза Эрика налились кровью, он свирепо взмахнул топором и закричал:

— Ничтожный траллс позволяет себе вести подобные речи! Да, ты будешь копать — копать собственную могилу, помет шелудивого пса!

Джо, который уже стоял рядом с Клеменсом, зарычал и вытащил из-за пояса огромный каменный топор. Викинги прекратили есть, вскочили на ноги и плотной толпой сгрудились за спиной конунга. Фон Ритгофен улыбался, когда Сэм рассказывал свой сон. Теперь его усмешка застыла, превратившись в злобный оскал. Стремительно поднявшись, он встал справа от Клеменса и сказал конунгу:

— Ты сомневался в мужестве германцев, мой норвежский друг. Сейчас ты сможешь это проверить.

Кровавый Топор громко рассмеялся.

— Два петушка и обезьяна! Вы не получите легкой смерти! Я постараюсь, чтобы вы молили о ней дни и ночи!

— Джо! — сказал Клеменс. — Постарайся прикончить его первым. Тогда тебе придется только немного попотеть, чтобы расправиться с остальными.

Джо поднял свой пятидесятифунтовый топор над головой и начал вращать его так легко, как будто он не имел веса. Потом гигант прорычал:

— Я могу переломать ему кости одним утаром и наверняка уложу еще пару ублюдков, тстоящих за ним!

Норвежцы знали, что тут не пахло бравадой; им не раз приходилось видеть Джо в бою. Он был способен убить половину из них, прежде, чем им удалось бы покончить с ним. Но викинги поклялись Эрику в верности, и, хотя многие не любили его, они не могли нарушить свой обет.

Казалось, отвага должна была бы стать всеобщей чертой среди обитателей речной долины. Смерть здесь не означала конца существования; убитый вновь восставал через сутки живым и невредимым. Но тот, кто был храбрецом на Земле, был храбрецом и здесь, а трус оставался трусом. Разумом человек понимал, что смерть продлится только один день, но чувства, эмоции, все, что составляло человеческий характер — все это подсознательно отвергало кратковременность смерти. Сэм Клеменс стремился избегать насилия и связанной с ним боли, которой он боялся больше насильственной смерти. Он сражался рядом с викингами, бил топором, колол копьем, ранил и получал раны, а однажды даже убил человека, хотя это было скорее случайностью, чем результатом его воинского умения. Но из него получился плохой воин. В сражениях людей с безжалостными волчьими сердцами его душа оставалась открытой страху и состраданию.

Эрик Кровавый Топор обладал жестокостью и отвагой. И он не был глупцом. Если он погибнет (а зная способности Джо, в этом сомневаться не приходилось), то не сможет повести своих воинов в поход на сказочном корабле, не сможет взять штурмом далекую северную крепость, лишится грандиозного, славного будущего.

Сэм Клеменс хорошо изучил этого человека и не сомневался, что его амбиции пересилят гнев. Так оно и случилось. Конунг опустил свой топор и выдавил улыбку.

— Не следует пренебрегать посланием богов, не проверив, что оно сулит, — пробормотал норвежец в раздумье. — Я знавал жрецов, которым Один и Тор посылали вещие сны, хотя эти люди теряли сердце от звуков сражения... И лгали постоянно — кроме тех случаев, когда они говорили от имени богов... Пусть будет так. Мы попробуем докопаться до железа. Если там есть железо — хорошо. Если нет... тогда мы продолжим этот разговор с того места, на котором остановились.

Икс, Таинственный Пришелец, сказал, что следует копать в месте, удаленном на десять миль вниз по Реке. Раскопки на этой планете являлись непростым занятием, требующим много сил. Однако использование местных жителей в качестве возможной рабочей силы осложнялось тем, что для них настали тяжелые времена. Чикагский гангстер начала двадцатого века Альфонсо Гилбретти заключил союз с бельгийским сталепромышленником из девятнадцатого столетия и турецким султаном из восемнадцатого. Этим триумвиратом была создана организация по классической схеме гангстерской банды. Те из местных, кто попытался протестовать против самозванных правителей, были либо уничтожены, либо превращены в рабов. Для прочих гангстер определил «налог с чаши», который каждый «гражданин» должен был платить за «защиту и покровительство». Гилбретти набрал гарем из пяти женщин. Одна из них была уже мертвой, так как попыталась разбить голову гангстера чашей, когда он вошел ночью в ее хижину. Что касается остальных, то они тоже не выглядели счастливыми женами.