Павел Парфин - Посвящение в Мастера

- Какого черта, Катарина! - послышался недовольный и одновременно смущенный его голос.

- Василий Иванович?! - вскрикнул Ходасевич - изумлению его не было предела!

- Уходите, Сахно. Долюбите свою девочку в другой раз.

- А если я сейчас хочу? Мужчина хоть и старый, но так классно е... - с подкупающей порочностью пролепетал девичий голосок.

- Пошла прочь, Вансуан! - продолжая злиться, сказала Катарина. Рука ее потянулась к выключателю, но свет Катарина зажигать не спешила - подождала, пока выйдет Сахно и девчушка. Та прошла совсем близко от Ходасевича, обдав его странным ароматом. Точнее... Нет, то, что почувствовал Ходасевич, не было чьим-то запахом, скорее его отсутствием, но все равно осязаемым, чем-то, не поддающимся определению, на удивление горячим, свежим и упругим одновременно. Вадька не разглядел ее лица, но изумился, какою маленькой и миниатюрной оказалась юная шлюшка. И нездешней, невесть как занесенной в эти края.

- Такое странное имя - Вансуан. Ты знаешь ее, Катарина?

В ответ Катарина промолчала, лишь цыкнула недовольно и наконец зажгла свет. Ходасевич увидел стол, на котором минуту назад занимались любовью, и то, что он принял за жужжание насекомого,- вентилятор. Он стоял на столе и был повернут таким образом, что его лопасти вращались параллельно крышке стола. Вентилятор работал, видимо, на самых малых оборотах; в глаза Ходасевичу бросился диск, установленный прямо на вращающихся лопастях. Он подошел к столу и наклонился над вентилятором, и тут увидел композицию из керамики. Композиция находилась в тени (поэтому Вадька не сразу ее и заметил), падавшей от большой желтой вазы, стоявшей здесь же рядом, и располагалась на стопке книг. Она представляла собой хоккейного вратаря, защищающего ворота. Вратарем была нежно-белая керамическая девушка, стоящая на роликовых коньках, волосы у нее развевались, будто от потока воздуха, разгоняемого вентилятором. В одной руке девушка-вратарь держала клюшку, в другой, вместо положенной перчатки-ловушки - сердце. А сердце-то деревянное,- заметил Ходасевич. Также он обратил внимание на то, что странная композиция размещалась на одном уровне с вращающимся диском. Все это время, пока Вадька изучал керамическую несуразицу, Катарина не проронила ни слова.

- А от кого она защищается? - спросил наконец Ходасевич.

- От него,- Катарина нажала кнопку на корпусе вентилятора, и лопасти перестали вращаться. А вместе с ними и диск. Только сейчас Вадька увидел необыкновенную фигурку, стоявшую на краю диска. Фигурка замерла как раз напротив девушки-вратаря. Это был юноша с миниатюрными крылышками за спиной, луком в руках и такими же, как у вратаря, роликами на ногах. Выражение у летящего к воротам юноши было возбужденно-свирепым, его лук нацелен на нежного вратаря.

- Ну, познакомь с ним,- попросил Ходасевич.

- Неужели не узнал? Это же Купидон! Он же Амур, он же Эрос.

- А чего у него рожа такая злая? И эти ролики... Что, крылышки хиленькие?

- Да меня тошнит от классического Эроса - златокрылого, златоволосого, эдакого капризненького мальца-сорванца! Тьфу! - неожиданно взорвалась Катарина... Потом, уже спокойней, продолжила: - Мне, Вадик, гораздо ближе имидж Эроса, созданный древним пиаровцем Платоном. Ты знаком с платоновской версией? Ну, тогда я напомню. Выдумщик-грек представил Эроса не как традиционное божество, а как шустрого демона, дитя невозможного брака. Ты догадываешься, о чьем браке я говорю?.. Ну, подумай!

- Да мало ли бездельников восседало на Олимпе!

- При чем тут боги? Я о союзе Бедности и Богатства!

- Во как?!

- Да. Согласно Платону, яркая парочка зачала невыносимого малыша в день рождения Афродиты... Кстати, по другой версии , мамой Эроса была именно прекрасная Афродита, а отцом - ее кровожадный муженек, бог войны Арес. Думаю, не надо объяснять, что своим дурным характером крылатый красавчик был обязан отцовским генам. Неслучайно, Аполлоний Родосский считал Эроса чересчур хитрожопым и жестокосердным. Эрос Родосского прямо-таки преследовал несчастную мать, безобразничал, доставал как только мог и помыкал Афродитой...

- Погоди, так на воротах стоит не вратарь, а Афродита? - перебил ошеломленный Ходасевич.

- Какой ты догадливый! Может быть... Однако вернемся к платоновскому Купидону, или Эросу - как тебе больше нравится. Эрос - сын еще тех типчиков, по идее, несовместимых друг с другом,- унаследовал от бессмертных родителей неутолимую жажду обладания, солдатскую отвагу, стойкость и... Ну, как ты думаешь, чем еще наградили его старики?