Северна Парк: Лекарство от всего

Ничего.

Она прислушалась, но звуков тревоги не услышала.

Кто-то пропел куплет песни. В ответ зазвенел детский хор. Впервые Мария осознала всю гнусность того, что собиралась сделать.

Лекарство-От-Всего - не только от Люкноу.

Она вытащила резак и начала работать над изгородью. Карта генов. Аутизм. Как звучал его голос, выкрикивающий "Джамарикума!" Все это было неправильно.

Она пролезла в дыру в изгороди и они ее сразу увидели. Пение и разговоры прекратились. Она поднялась на ноги, отряхнула колени и подошла к ближайшему костерку. Чтобы ее хорошо было видно, но чтобы ей не грозила опасность. Лекарство-От-Всего коротко и скованно кивнул ей, но не поднялся. Вокруг несколько голов повернулись, узнавая ее лицо, ее кожу.

Высохшая старуха, которую Мария видела в Шингу, заковыляла от другого костерка, опираясь на палку. Она нахмурилась на Марию и начала говорить на ломаном португальском.

"Мы видели тебя в Шингу. Ты - Джамарикума. Что ты делаешь здесь?"

"Я здесь, чтобы помочь", ответила Мария.

"Помочь нам сделать что?", спросила старуха.

"Вы не должны оставаться в этом месте", сказала Мария. "Если вы это сделаете, тебе и твоим детям и детям твоих внуков никогда не позволят уехать отсюда".

Старуха - и с полдесятка других членов племени - посмотрели на Лекарство. И не особенно дружески.

"Что такое?", обратилась старуха к Лекарству, все еще по-португальски. "Ты нашел духа, выступающего за тебя?"

Он ответил на своем языке. Для Марии это прозвучало хмуро.

"Вы понимаете, почему вы здесь?", спросила Мария. "Эти люди...", она показала на нависающее здание, "они хотят вашей крови, ваших..." Слово гены для них может быть не понятным. "У вас есть талант лечить болезни", сказала Мария. "Вот почему они хотят вашей крови."

Настороженные глаза смотрели в ответ от костров.

Старуха кивнула. "И что в этом плохого?"

"Вы не сможете вернуться назад", сказала Мария.

Старуха фыркнула. "Дома нас пытались перестрелять". Она сплюнула в огонь. "Мы боимся возвращаться туда".

"Но здесь мы просто животные", вскочил на ноги Лекарство. "Мы пленники!"

"Мы уже спорили об этом", резко сказала старуха и повернулась к Марии. "Мы приняли решение много месяцев назад. Мы сказали, что ему не надо оставаться, если он не хочет, но он все равно остался, а теперь он приводит духов, чтобы затеять заново спор, который никому не нужен. Здесь нам гораздо безопаснее, чем было много лет подряд. Никто в нас не стреляет. Но нам надо носить их уродливые украшения." Она притронулась к рубиновому устройству в ухе. "И время от времени мы теряем немного крови. Это просто царапина."

"Но вы в клетке", сказала Мария.

"Эта часть жизни мне не нравится", сказала старуха. "Но ты должна согласиться, что это большая клетка, а снаружи ходят бандиты и мародеры."

Лекарство потыкал пальцем в Марию, что-то говоря резким пронзительным стаккато. Мария уловила лишь слово Шингу.

Старуха смерила Марию взглядом. "Что произойдет с нами в Шингу?"

"Мы научим вас, как стать частью большого внешнего мира", ответила Мария. "Мы покажем, что вам надо знать, чтобы быть фермерами или жить в любом городе, где захотите".

"А во внешнем мире есть оружие?"

Это был снисходительный вопрос. Мария чувствовала, как пот выступает на лбу. "Вы знаете, что есть".

"Мы сможем оставаться вместе, единым племенем?", спросила старуха.

"Мы делаем все, что можем", ответила Мария. "Иногда невозможно держать всех вместе, но мы пытаемся".

Старуха широко повела рукой в темноту. "В этом путешествии мы не потеряли ни одного человека. Однако, ты говоришь, что в Шингу ты не сможешь гарантировать нам это, верно?"

"Верно", ответила Мария.

"Но мы будем свободны".

Мария ничего не ответила.

Старая женщина сделала резкий жест. "Для духа Джамарикумы настало время уходить. Если она действительно ею является." Она закрыла глаза и затянула песню отпущения духов, как догадалась Мария, переводя взгляд на Лекарство, вскочившего на ноги.

"Я тоже ухожу. С Джамарикумой."

Старуха кивнула, продолжая тихо петь, словно была рада, что наконец приняла решение.

Лекарство сделал шаг от костра. Он покидал - нет, он уходил с радостью, от своих молчаливых друзей, от семьи, возможно, даже от собственной жены. Никто ничего не сказал, никто не пролил даже слезинки. Он подошел к Марии и встал рядом.

"Я не вернусь", сказал он.

Старуха загудела чуть громче, словно заглушая его слова пением.

x x x

Когда они вернулись в Тойоту, Мария открыла пассажирскую дверцу, и впустила его. Он захлопнул дверцу, а она медленно обошла машину сзади, выигрывая время, чтобы отдышаться. Сердце стучало, голова была пустой и светлой, словно она видела сон. Она прислонилась к дверце водителя и увидела его отражение в боковом зеркальце. Он жестко тер свое потное лицо, словно хотел отшелушить свою кожу.