Тим Пауэрс - Лицо под шерстью (Врата Анубиса - 1)

Еще пять минут назад она не была мокрой и замерзшей, она спокойно готовила полную кастрюлю сосисок на очаге в кухне Крысиного Замка Хорребина на Мейнард-стрит. Она была в своей экипировке Ахмеда Нищего Индуса - в чалме, сандалиях и балахоне, сделанном из ситцевого покрывала. Лицо и руки выкрашены соком грецкого ореха, в дополнение к уже привычным усам еще и накладная борода. Этот маскарад необходим, потому что она видела изгнанного Красавчика в Крысином Замке и не хотела, чтобы ее разоблачили как агента Копенгагенского Джека. Доктор Ромени приехал получасом ранее, взгромоздился на подвесное сиденье, сбросил свои странные башмаки и углубился в выслушивание отчетов об отправке груза.

Затем в комнату ворвался, запыхавшись от бега, один из нищих Хорребина крепкий краснолицый старик и, не успев отдышаться, прямо с порога выпалил:

- Доктор Ромени... быстрее... Стрэнд... движется к югу, к реке... в него стреляли...

- Кто? В кого стрелял? - Ромени спрыгнул вниз, забыв надеть свои башмаки на пружинах, и его лицо исказилось от сильной боли, он тут же взобрался на сиденье и натянул башмаки.

- Кто, черт тебя возьми! - продребезжал он.

- Я не знаю... Симмонс видел и... и послал меня к вам, сообщить. Он сказал, это тот человек... тот, за кого вы предложили награду.

Ромени уже зашнуровал башмаки, опять спрыгнул вниз и стоял, раскачиваясь на пружинах.

- Который? Но это должен быть Джо - Песья Морда. Они бы никогда не осмелились стрелять в Американца. Ну ладно. Где он? Ты сказал, Стрэнд?

- Да, сэр. И двигается на юг, к Адельфи. Быстрее всего будет, ваша честь, если взять лодку и по подземному каналу прямо к Адельфи-арчес. Сейчас все подземные потоки полноводны, после дождей...

- Показывай дорогу - и поторапливайся. Я знаю старину Джо долгие годы, и если они его не до конца прикончили, он уйдет от них.

Когда эти двое поспешили в подвал вниз по ступеням, Ахмед Нищий Индус отставал от них всего на несколько шагов, - сосиски были забыты. Похоже, это то, что мне надо, подумала Джеки. Ее сердце громко стучало, и она с трудом заставляла себя держаться от них на значительном расстоянии, так, чтобы не выдать своего присутствия. "Боже, пусть он будет все еще жив, и прошу тебя, сделай так, чтобы именно я смогла прострелить ему голову. А если я смогу как-нибудь улучить подходящий момент и успею шепнуть ему сначала, кто я такая и почему собираюсь убить его... А потом наконец-то я смогу вернуться домой..."

Подойдя к старой каменной пристани, двое нищих отвязали лодку и зажгли факелы. И когда доктор Ромени нетерпеливо стал спускаться вниз, в темный тоннель, Джеки удалось быстро проскочить к причалу и бесшумно соскользнуть в холодную черную воду. Лодка, которую двое нищих тянули вдоль пристани, чтобы доктор Ромени смог в нее сесть, была обвязана вдоль планшира просмоленной парусиной. Джеки незаметно просунула два пальца в веревочную петлю - теперь ее потащат на буксире, когда лодка выйдет в мощный поток.

***

- Ха, ха! - пронзительно, по-птичьи подал голос клоун. - Где здесь мой старый приятель Немой Том?

Раздался неторопливый стук дерева по дереву, когда Хорребин расхаживал туда-сюда по пирсу. Из других звуков - только шелест ветерка, заплутавшего в оснастке рыбачьих лодок, пришвартованных неподалеку, да еще плеск воды о сваи пирса.

Дойль, затаившись за ящиком в конце пирса, старался не дышать. Ему казалось, что он уже не может дольше это терпеть, его так и подмывало вскочить и закричать:

"Прекрати! Ты прекрасно знаешь, что я здесь!" Слишком уж было очевидно, что Хорребин его просто дразнит этой игрой в прятки.

Он слышал более медленные шаги, когда клоун расхаживал неподалеку. "Боже мой, - думал Дойль, - если этот... если эти тяжелые шаги будут приближаться, я не выдержу, я брошусь в воду и поплыву к Лэмбет, я не дам ему подойти ближе чем на три шага". Затем Дойль представил, как клоун преследует его в черной воде, представил, как он оборачивается и видит эту ухмыляющуюся размалеванную рожу, которая перемещается за ним с неимоверной скоростью, и вот она все ближе, ближе... а он делает отчаянные попытки плыть с больным плечом... Сердце так бухало, что казалось, вот-вот разорвет его на части, как чугунное ядро ветхую постройку.

- Хорребин! - закричали справа от Дойля. - Где он?

Дойль с ужасом осознал, что это голос доктора Ромени. Клоун захихикал, как будто застрекотала разом сотня сверчков, а затем отозвался:

- Здесь, правее.

Перестук ходулей уже ближе, на этом пирсе. С диким, пронзительным криком, который ужаснул даже его самого, Дойль спрыгнул с пирса, едва успев набрать воздуха, и плюхнулся в холодную воду. Вынырнув на поверхность, он в панике поплыл.