Филип Фармер - Дейр

— Круши!

— Ах, гад, он сзади!

— Ребя, сюда!

— У, дурак, гнида ползучая!

Хорошо бы только гвалт. В нос ударила мерзкая вонь, поскольку от нервного напряжения у жучей из “пугпузырей” поперло. Задыхаясь, Хэл рвался к двери. Слепо расталкивая извивающиеся тела, вырывался на волю. Шатаясь, побрел по какой-то дорожке. Оказался на улице, припустился бегом. Не глядя, куда. Одна была мысль — лишь бы подальше от Порнсена.

На тонких железных столбах сияли дуговые лампы. Хэл бежал и почему-то постоянно задевал плечом за стены. Решил приостановиться в тени одного из балконов. Но заметил узкий переулочек. Глянул — будто не тупик. Нырнул туда — налетел на здоровенный железный бак, судя по запаху, мусорный. Присел за ним, сжался в комок, силясь продышаться. Наконец, легкие очистились от смрада, глотку отпустило, смог дышать без всхлипов. Бешеное сердцебиение чуть-чуть унялось, и стало хоть что-то слышно.

На слух, никто за ним не гнался. Выждав, Хэл решил, что можно встать во весь рост. Нащупал бутылку в кармане. Чудеса! — не разбилась. Получит Жанетта свою таракановку. Будет о чем ей порассказать. На славу потрудился ради нее, честь по чести заслуживает награды…

При этой мысли мурашки пошли по спине, и он живенько выскочил из переулочка. Понятия не имел, где находится, но в кармане был план города. На корабле отпечатан, проставлены названия улиц по-оздвийски с переводом на американский и исландский. Всего-то делов — прочесть название улицы у ближайшего фонаря, сориентироваться по плану и в темпе вернуться домой. У Порнсена, у ищейки тщедушной, никаких улик против Хэла нет, а пока он их не заполучит, будет сидеть тихо, поджавши хвост. Золотой “ламед” любого ставит выше подозрений. Порнсен…

Порнсен! Стоило подумать о нем, и вот тебе на — тут как тут оказался, скотина! Позади застучали каблуки. Хэл обернулся. Следом спешил недомерок в плаще. При свете фонарей мелькнули скособоченные плечи, черные кожаные сапоги, маски нет.

— Ярроу! — торжествующе взвизгнул АХ. — Бежать бесполезно! Я тебя видел в том кабаке! Теперь не отвертишься!

Топ-топ-топ — и вот он рядом со своим высоченным остолбеневшим “питомцем”.

— Пил! Сразу видно, что пил!

— Да? — буркнул Хэл. — И что дальше?

— А тебе мало? — завопил АХ. — Может, у тебя дома еще кое-что припрятано? Наверняка. Наверняка, тайничок бутылками набит. А ну, пошли! Пошли к тебе домой. Зайдем да поглядим. Не удивлюсь, если там еще кое-что сыщется, весь твой кощунственный антиистиннизм распотрошу.

Хэл сгорбился, сжал кулаки, но сказать было нечего. Приказано было идти впереди по направлению к дому Лопушка, и он подчинился беспрекословно. Так и шествовали — впереди раб, позади господин. Красоту зрелища портило одно: Хэла вело то вправо, то влево; чтобы держать прямой курс, приходилось рукой придерживаться за стены.

А Порнсен еще и глумился.

— ШПАГ! Нализался! Глядеть тошно!

Хэл ткнул рукой вперед.

— Вон еще один такой. Глянь!

По правде-то было ни до чего, ни до кого, но дух захватывало от какой-то сумасшедшей надежды: что-то случится, что-то будет сказано или сделано, простенькое, ничего особенного, но роковой миг возвращения домой отложится. А указал он на могучего жука-кикимору, явно в поддатии обнявшего фонарный столб, чтобы не плюхнуться длинным острым носом в землю. На вид, сценка времен девятнадцатого — двадцатого столетия: хмельной верзила в плаще и шляпе у фонарного столба. И показывает, будто капитально получил по шеям.

— Может, он ранен, давайте-ка глянем, — сказал Хэл.

Сказал, потому что надо было что-то сказать, как-то задержать Порнсена. И не успел тот возразить, Хэл шагнул к жуче. Схватил за болтающуюся руку — одной рукой жуча обнимал столб — и спросил по-сиддийски:

— Тебе помочь?

Жуча-верзила выглядел как только что из большой драки. Плащ местами порван, местами перепачкан засохшей зеленой кровью. Отвернувшись от Хэла, верзила прохрипел что-то неразборчивое.

Порнсен толкнул Хэла сзади в плечо.

— Шагом марш, Ярроу. Без нас справятся. Одним пьяным жучей больше, одним меньше — нам дела нет.

— Буверняк, — без выражения ответил Хэл. Оставил в покое верзилу, зацепился ногой за ногу, собираясь вперед шагнуть, а Порнсен, видать, не рассчитал, лишний шаг сделал, налетел сзади на топчущегося Хэла, попятился.

— Чего ради суетишься, Ярроу?

Опаска прозвучала у АХ’а в голосе.

И тут же раздался дикий крик, смертный крик.