Сергей Павлов - Амазония, яpданг Восточный

- А вот сюда, старший прораб, взглянуть хочешь? - прошипел маэстро Адам, и от мерзкой его интонации глаза мои непроизвольно сузились, а кожа на скулах натянулась до хруста. - Сядь, разговор не окончен.

Сектор Амазонии ожил: организованно вспыхнули и погасли командные группы светосигналов. На экране сменилась картинка. Я узнал интерьер бурового зала, сел. И вовремя.

В глубине, как всегда, хорошо освещенного рабочего зала нашей Р-4500 белели накрытые цилиндрическими кожухами громоздкие барабаны для проходческих шлангов, лоснились блеском инструментальной стали аккуратно укрепленные на стендах буровые наконечники, мигали табло температурного и газового контроля. Я перевел взгляд ближе - на устье скважины. Точнее, на агрегат обеспечения герметизации забитого в устье скважины обсадного стакана. Проходческий шланг глянцевым телом питона свисал с желобчатого обода верхнего блок-балансира и, плотно обжатый сальником гермокольца, исчезал в направляющей, откуда начинался его четырехкилометровый путь по вертикали в промерзшие недра планеты. Двух секунд мне было достаточно, чтобы понять: проходки нет, буровая простаивает. О том же свидетельствовала индикация бурового процесса: в левом нижнем углу экрана светились нули. А в правом - рдела расползшаяся на серебристом полу рабочего зала глянцевитая лужа...

Уяснив наконец, что собой представляет эта ужасная лужа, я беспомощно оглянулся. Галкин ушел. Главный все так же сидел на коробке, но смотрел куда-то в сторону от экрана. Они уже это видели. Вот, значит, в чем дело...

Словно желая подчеркнуть масштабы несчастья, кто-то оставил возле кошмарной лужи залитый кровью халат. Когда я увидел этот халат, мне показалось, будто вокруг меня внезапно исчез воздух - дышать стало нечем. Что ж это она, говорила: "Песков Айдарова чуть не убил"?! Судя по размерам лужи, Песков Айдарову голову оторвал, не иначе...

Почти невидящими глазами я попытался всмотреться в синий кружок, который сиял возле воротника брошенного халата. Нет, на таком расстоянии букв не видно... Хотел попросить Можаровского дать увеличение на экран, но мне помешали. Пульт скрипнул звукосигналами столичного вызова, и чей-то голос напористо произнес:

- Центр - сектору Амазонии. Ну, как у вас? Нового что?

- Ничего, - ответил, взглянув на меня, Адам. - Пятая по-прежнему не отвечает. У вас что?

- Бригада медикологов в сборе. Перед стартом интересуются последними новостями.

"Значит, реаниматоров вызвали", - обреченно подумал я.

- Все по-прежнему, - повторил Адам. - Ничего нового.

- А кто сегодня на пятой сменный мастер бурения?

- Вадим, кто у тебя там сменный? - переадресовал вопрос Можаровский.

- Фикрет Султанов, - проговорил я деревянным ртом. - А при чем сменный, если за все отвечает прораб? Я буду на буровой раньше реаниматоров.

- Нил, когда медикологи вылетают? - осведомился Адам.

Длинная пауза. Можаровский не выдержал:

- Нил! Берков!

- Аэр медикологов стартовал, - донеслось из столицы. - Прорабу мои соболезнования. Ну что, конец связи?

Мне было плевать на соболезнования Нила Беркова. Я разглядывал синий кружок на пропитанном кровью халате и ждал, когда Можаровский освободится. Покосившись в мою сторону, он пояснил:

- Я тут с перепугу инициативу на себя взял - медиков без твоего ведома вызвал.

- Правильно сделал. Дай-ка увеличение на экран. Вот здесь... - я тронул место у своего плеча, где на спецхалатах бурильщиков в синем кружке обозначены инициалы владельца.

- Уже смотрели, - сразу понял Адам. - Инициалы "Эн. Пе." - Он дал на экран увеличенное изображение белых букв на синем фоне: "Н. П.". Видишь?

Я не ответил. Я ожидал увидеть инициалы Айдарова.

- Очевидно, халат Николая Пескова. Других "Эн. Пе." на буровой как будто нет?

- Других нет. - Я встал. Голова у меня шла кругом.

Плохо помню, как я добирался до экипировочной и как парни из команды шлюзового обеспечения снова натягивали на меня эскомб. Все происходящее почему-то казалось мне странным действием, не имеющим ко мне отношения. Ощутив на лице холодную кислородную маску, я сделал несколько глубоких вдохов и только после этого осознал, что в жизни моей наступает крутой поворот. Я уже не буду прорабом. Снимут к чертовой бабушке. Я уже не буду работать на буровой. Отстранят. Теперь меня объявят персоной нон грата и предложат убраться с Марса первым же рейсовиком. Или, хуже того, вообще прихлопнут служебную визу во Внеземелье. Но самое страшное - если умрет Айдаров.