Илья Варшавский - Электронная совесть (сборник)

Все это, конечно, реминисценции других, более отдаленных верований.

– Чего? – переспросил Иуда. – Как ты сказал? Риме…

– Реминисценции.

– А-а-а! Значит, из Рима?

– Частично христианство восприняло некоторые элементы греческой и римской мифологии, частично египетского культа, но в основном оно сложилось под влиянием заветов Моисея, которые являются тоже не чем иным, как мистификацией, попыткой увести простой народ от…

– А твой Христос чтит закон Моисея? – перебил Иаков.

– Чтит.

– Значит, праведный человек!

Прошло еще не менее часа, прежде чем Курочкину удалось удовлетворить любопытство слушателей, забывших о том, что нужно ставить сети.

Багровый диск солнца уже наполовину зашел за потемневшие вершины гор. Курочкин взглянул на запад, и два ярких огненных блика загорелись на его линзах. Сидевший напротив Иаков ахнул и отшатнулся. От резкого движения утлая ладья накренилась и зачерпнула бортом воду.

С криком «Так я и знал!» Курочкин вскочил, но, запутавшись в балахоне, полетел вперед, боднул в живот Зеведея, пытавшегося выправить крен, и все оказались в воде.

Леденящий ужас сковал не умеющего плавать Курочкина.

Однако не зря Казановак комплектовал реквизит лучшими образцами швейной промышленности. Необъятный балахон из нейлоновой ткани надулся исполинским пузырем, поддерживая своего владельца в вертикальном положении.

Вскоре, осмелевший от такого чудесного вмешательства судьбы, Курочкин даже начал размахивать руками и давать советы рыбакам; как совладать с лодкой, которая плавала вверх килем. В конце концов, подтянутый багром Фомы христов следопыт снова водрузился в лодку, направившуюся к берегу.

В общем, все обошлось благополучно, если не считать потерянной сети, о которой больше всего горевал Зеведей.

– Скажи, – спросил он, нахмурив брови, – если ты знал, что лодка перевернется, то почему не предупредил? Я бы переложил сеть к Иуде.

– Я не знал, честное слово, не знал! – начал оправдываться Курочкин.

– Ты же сам сказал, – вмешался Иоанн, – крикнул: «Так я и знал!»

Курочкин взглянул на здоровенные кулаки рыбаков, и у него засосало под ложечкой.

– Видишь ли, – дипломатично начал он, обдумывая тем временем какое-нибудь объяснение, – я не мог тебя предупредить.

– Почему?

– Потому что… потому что это тебе бог посылал испытание, – нахально вывернулся Курочкин, – испытывал тебя в беде.

– Бог? – почесал в затылке Зеведей. Кажется, аргумент подействовал.

– Бог! – подтвердил, совершенно обнаглев, Курочкин. – Он и меня испытывал. Я вот плавать не умею, но не возроптал, и он не дал мне утонуть.

– Верно! – подтвердил Иаков. – Я сам видел, как этот назаретянин шел в воде и еще руками размахивал, а там знаешь как глубоко?

– Гм… – Зеведей сокрушенно покачал головой и начал собирать сучья для костра.

Солнце зашло, и с озера поднялся холодный ветер. У промокших рыбаков зуб на зуб не попадал. Один лишь Курочкин чувствовал себя более или менее сносно. Спасительная синтетическая ткань совершенно не намокла.

Зеведей разжег костер и, приладив перед огнем сук, развесил на нем промокшую одежду. Его примеру последовали Иоанн и Иаков.

– А ты чего?

– Спасибо! – сказал Курочкин. – Я сухой.

– Как это сухой? – Иоанн подошел к нему и пощупал балахон. – Верно, сухой! Как же так? Курочкин промолчал.

– Нет, ты скажи, отчего ты не промок? – настаивал Иоанн. – Мы промокли, а ты нет. Ты что, из другого теста сделан?!

– А если и из другого?! – раздраженно сказал Курочкин. Он все еще испытывал лихорадочное возбуждение от своего чудесного спасения. – Чего вы пристали?!

– Так чудо же!

Курочкину совсем не хотелось пускаться в объяснения. Запустив руку в сумку, он нащупал бутылку водки, отвинтил пробку и, сделав основательный глоток, протянул ее Иоанну.

– На, лучше выпей!

Тот поднес к огню бутылку и разочарованно крякнул:

– Вода… Сейчас бы винца!

– Пей! – усмехнулся Курочкин. – Увидишь, какая это вода. Иоанн глотнул, выпучил глаза и закашлялся.

– Ну и ну! – сказал он, протягивая бутылку Иакову. – Попробуй!

Иаков тоже хлебнул.

– Эх, лучше старого тивериадского!

Прикончил бутылку Зеведей.

Вскоре подъехал челн с Фомой и Иудой. Они тоже присели у костра. После водки Курочкина потянуло в сон. Прикрыв глаза, он лежал, испытывая ни с чем не сравнимое ощущение счастливо миновавшей опасности.

В отдалении о чем-то совещались рыбаки.