Фрэнк Перетти - Пронзая тьму

– Не знаю. Кажется, я не проверял. С какой стати?

– А на теле погибшей были какие-нибудь раны, объясняющие наличие крови на рубашке?

– Я...я не помню.

– А какова была причина смерти? Кажется, в вашем заключении говорилось об удушье вследствие повешения?

– М-м-м... Верно. Это я помню.

– Я был на месте происшествия, мистер Парнелл. Все, что я там увидел, свидетельствует о насильственной смерти, а вовсе не о самоубийстве. Кроме того.., тело не висело. Оно валялось на земле, явно кем-то брошенное.., и без веревки на шее.

Парнелл просто смотрел на Бена и слушал, не произнося ни слова.

Бен настойчиво продолжал:

– А вы не можете.., просто для большей ясности.., описать внешность погибшей?

К ним подошел Дон, и Парнелл заказал бутерброд с говядиной и порцию супа. Коронер явно тянул время и, казалось, радовался возможности отвлечься от беседы с молодым пытливым полицейским.

Бен вежливо ждал. Наконец Парнелл повернулся к нему и с сухой улыбкой сказал:

– Нет, офицер Коул, не могу. Это показалось Бену странным.

– Это что.., информация, не подлежащая разглашению?

– Совершенно верно.

– Ну а цвет ее волос? Я помню, что видел черноволосую женщину лет двадцати пяти-тридцати, среднего роста...

– Может у вас есть какие-нибудь другие вопросы? Бен замолчал, подумал и задал другой вопрос.

– После посещения фермы Поттеров и разговора с коллегой я пришел к заключению, что что-то пропало – вероятно, какая-то вещь, принадлежавшая погибшей женщине. Вы случайно не знаете, что именно все ищут? Парнелл явно начинал нервничать.

– А вот этот ваш вопрос я совсем не понимаю.

– Сержант Маллиган послал кого-то обыскать дом, и мне известно, что он спрашивал вас о чем-то...

– Это не подлежит обсуждению, сэр! – Парнелл обнаруживал все признаки раздражения.

Бен решил не трогать эту тему. Но тогда что еще?

– Э-э.., если позволите, еще один вопрос.

– Один, – подчеркнул Парнелл.

– Я могу увидеть тело? Парнелл усмехнулся.

– Боюсь, нет. Тело кремировано. Итак, я удовлетворил ваше любопытство? Бен улыбнулся.

– Конечно. Большое спасибо, мистер Парнелл. Извините за беспокойство.

– Отлично.

Парнелл развернул номер «Хэмптон Каунти Стар» и погрузился в чтение. Бен присоединился к Леонарду, который уже произвел арест Кайла Кранца, и они проследовали к полицейской машине.

Салли Роу находилась далеко от Бэконе-Корнера; она сидела на жесткой скамье в здании автовокзала в другом городе, похожая на путешествующую автостопом бродягу – в старых джинсах и синей куртке, с заплетенными в косу и спрятанными под кепку волосами; более приличная одежда лежала в большой спортивной сумке, стоявшей рядом на скамейке. Салли не обращала внимания на проходящих мимо пассажиров с хнычущими детьми, на расстеленные на скамейках газеты, на скомканные фантики от жевательной резинки на полу, на пронзительный голос диспетчера, регулярно объявлявший о прибытии и отправлении автобусов. Ее автобус отходит через час. Весь этот час она будет писать, положив блокнот на колено. Это будет письмо – первое письмо – Тому Харрису.

«Уважаемый мистер Харрис!»

Салли остановилась. «С чего начать? Он даже не знает, кто я такая. Пожалуй, ему я могу сказать это».

"Не знаю, с чего начать письмо; ведь мы с вами даже незнакомы. Но позвольте мне представиться и объяснить причины, побудившие меня обратиться к вам. Вероятно, для этого потребуется не одно письмо, а несколько. Возможно, ко времени написания последнего письма обоим нам все уже станет ясно.

Меня зовут Салли Роу. В недавнем прошлом я работала шлифовальщицей на фабрике Бергена по изготовлению дверей. Возможно, вы видели в газете сообщение о моем самоубийстве. Уверяю вас, я действительно та самая Салли Роу, о которой говорилось в газетной заметке, и совершенно очевидно, что я жива.

Позвольте мне рассказать вам, что произошло на самом деле".

Салли снова увидела все как наяву, когда стала подбирать слова для рассказа.

Это был совершенно обычный день, чрезвычайно утомительный и скучный. Работа на фабрике всегда была скучной, особенно в шлифовальном цехе, за шлифовальным станком, который гудел, визжал и вибрировал так, что, казалось, мозги вот-вот собьются в молочный коктейль. После полного рабочего дня – и положенной нормы в двадцать пять дверей – она наконец подъехала на своем старом синем пикапе к дому. Она страшно устала, чувствовала привкус древесной пыли во рту и мечтала только о том, чтобы принять душ, быстро перекусить и лечь спать.