Фрэнк Перетти - Пророк

- Я все равно чувствую себя незваным гостем.

- Нет, ну что ты, и не забывай, что это была моя идея. -Мама дотронулась до руки Карла, заставив его взглянуть ей в глаза. - Карл Баррет, меня зовут Лилиан Бив Баррет. Я твоя бабушка, мать твоего отца. А ты, молодой человек, мой единственный внук. - Она обняла его, легко прижала к груди. Он не знал, как реагировать на это, и просто стоял с неловко опущенными руками. - Это называется объятием, Карл. Таким образом я выражаю свои чувства людям, которых люблю. Ты к этому привыкнешь.

Карл прислушался к своим ощущениям, обдумал слова бабушки и потом застенчиво согласился:

- 0'кей.

Мама отпустила Карла и, отступив на шаг назад, улыбнулась ему и даже по-матерински погрозила пальцем.

- Если ты будешь занудой, я тебе скажу об этом, так что не будь им. Надеюсь, ты будешь держать мастерскую в порядке, как это делал твой дедушка и никогда не делал отец. Ты можешь занять старую комнату отца. Там еще остались его кровать и платяной шкаф. Сейчас я там занимаюсь шитьем и храню в комнате кучу коробок, оставшихся после распродажи, которую устраивает Женская благотворительная организация, но мы перенесем все это наверх, чтобы освободить тебе место. Если ты начнешь тяготиться тем, что сидишь на шее у старой слабой вдовы, то у меня есть для тебя много дел по дому, можешь отрабатывать свое пропитание. Я дам тебе список.

Карл улыбнулся и кивнул, немного нервно и смущенно:

- Согласен.

- Какие-нибудь вопросы?

- О, ну... - Карл перевел взгляд на конструкцию в углу, или что там еще находилось под брезентом. - А ничего, если я передвину ту штуковину вон туда? Тогда все это пространство полностью освободится. Это было бы замечательно.

Мама подошла к конструкции, подняла и откинула наверх угол брезента. Под ним лежали ровно распиленные, чуть изогнутые по длине доски и искусно выпиленные деревянные ребра.

- Похоже на лодку, - сказал Карл.

Мама ответила не сразу. Казалось, при виде этих несобранных деталей она мысленно перенеслась в другой мир. Глаза ее снова наполнились слезами.

- Я лучше пойду в дом. Куда ни посмотрю, всюду вижу Папу... - Она повернулась и направилась к выходу, закрывая лицо ладонями. - Приходи, когда освободишься, мы займемся переездом.

- Прости. Я не хотел...

- Все в порядке. - Мама остановилась, снова повернулась к Карлу и, вытерев слезы, сказала прерывающимся голосом: -Я хочу, чтобы ты работал здесь. И Папа тоже этого хочет. Я знаю.

Она скрылась за дверью. Карл стоял в растерянности, не зная, что делать дальше. Наконец он услышал, как открылась и закрылась задняя дверь дома. Теперь бабушка была в безопасности. У себя дома.

"Что она за человек? - подумал Карл. - Что за человек был дедушка? - Потом он усмехнулся. - Что за человек мой отец?"

Он протянул руку и дотронулся до одного из ребер лодки. И очень долго не мог отнять от него ладонь.

В понедельник утром, между десятью и часом, Джон поставил машину на закрепленное за ним место на автостоянке возле здания телестанции, набрал комбинацию цифр на кодовом замке входной двери и вошел в недра студии Шестого канала Городского телевизионного агентства новостей и информации. Поднявшись на один лестничный марш, пройдя через стальную дверь и по коридору прямо, он оказался в отделе новостей.

- Привет, Джордж.

Джордж Хайями - редактор информационного бюро - помахал со своего места за стоявшим на возвышении длинным столом, мимо которого проходили все люди, направлявшиеся в отдел новостей. Со стороны отдела этот стол напоминал стойку в закусочной, высотой по грудь, где Джордж, Руфь Саттон и Дайана Бувьер обслуживали заказчиков в согласии с постоянно обновляющимся меню свежих новостей. Бюро - как называли это место сотрудники отдела - во многих отношениях являлось единственным окном в безоконном зале: здесь находились глаза и уши студии, следящие за событиями во внешнем мире. Из расположенных в левой части стола радиоприемников, настроенных на частоту полиции и пожарной службы, доносились несмолкаемые голоса диспетчеров, выехавших по вызову пожарных и направлявшихся на задание полицейских. В левой задней части бюро размещались телефоны и рации, с помощью которых отдел поддерживал связь с репортерами, находящимися в сфере действия раций и сотовых телефонов или (когда все прочие средства связи оказывались недоступными) в пределах досягаемости обычных городских телефонов. Под столом у стены лежали в проволочных контейнерах свежие городские газеты, а также "Уолл-Стрит Джорнал","Нью-Йорк Тайме", "Лос-Анджелес Тайме" и "Вашингтон Пост" - уже рассортированные, сложенные, с выделенными заголовками и раскромсанные на вырезки. На стене за столом висели большие карты центральной части города, города с пригородами, округа и штата, к которым в любой момент могли обратиться дежурные редакторы, чтобы объяснить репортеру, где происходит то или иное событие и как лучше туда добраться. На столе под картой лежали выданные компьютером сообщения из разных информационных агентств: "Юнайтед Пресс Интернэшнл", "Ассошиэйтед Пресс" и "Рейтере". На противоположном конце стола сидели за компьютером Джордж Хайями и Руфь Саттон, отсеивая и отбирая материал из информационного листка "24 часа" - разноцветной компьютерной распечатки, представляющей перечень последних событий с указанием места, сведений о том, какие происшествия уже освещаются и кем, кто сегодня работает, кто болен, кто в отпуске.