Фрэнк Перетти - Пророк

- Безусловно. Все мы сталкиваемся с этой трудностью. Даже самый беспристрастный репортаж не удовлетворит пристрастного зрителя - и порой ты не можешь выиграть, что бы ты ни делал.

Деннинг рассмеялся.

- Ну, профессия медика - не исключение, позвольте вам сказать. Предположительно мы должны быть объективными профессионалами, опирающимися единственно на опыт, но и мы не застрахованы от предвзятости. Некоторые вещи мы хотим знать, а некоторые - нет. Некоторые факты наши коллеги признают, а некоторые признавать не желают. Одним из условий выживания для представителя нашей профессии является умение правильно обращаться с особого рода информацией. Таковы правила.

- Как, например... - решилась Лесли.

- О неудачных абортах говорить не принято. О своих коллегах, делающих тайные аборты в клиниках, говорить не принято. О неспециалистах, делающих аборты вместо опоздавшего на операцию специалиста, говорить не принято. О рецептах, выписанных неспециалистами на бланках, заранее заверенных подписью специалиста, который вообще отсутствовал на рабочем месте, говорить не принято. Об антисанитарных условиях, преступной поспешности при проведении операций, о мелких нестыковках там и сям, которые допускаются ради экономии времени и увеличения заработка, говорить не принято. - Теперь голос Деннинга звучал расстроено. - Потому что если ты начинаешь говорить об этом, ты превращаешься в противника абортов. Ты заклеймен. Ты проводишь неправильную политику. И ты больше не входишь в круг уважаемых профессионалов. - Он посмотрел на Лесли внезапно заблестевшими глазами. - И знаете, вот сейчас, когда я сижу здесь и разговариваю с репортером - с репортером! - я чувствую себя в полной безопасности. Я знаю, что могу рассказать вам множество леденящих душу историй, одну за другой, но вы не станете предавать их гласности, а если попытаетесь... что ж, мы уже видели, чем кончаются подобные попытки.

Несколько мгновений Лесли молчала, не находя ответа. Потом наконец ответила, очень тихо:

- В настоящее время не могу не согласиться с вами.

- Одним словом, - со вздохом заключил Деннинг, - все мы сели на поезд своей профессии, и он везет нас куда хочет -и мы подчиняемся правилам, поскольку не хотим, чтобы нас вышвырнули прочь.

- Как, например, вас? Деннинг кивнул.

- Да. Вы знаете, сколько связанных с абортами случаев ежемесячно проходит через больницу "Вестлэнд Мемориал"?

- Сколько?

Деннинг пожал плечами.

- Не знаю. Никто не знает. Спросите в архиве - и вам ответят пустым взглядом. Поройтесь в историях болезни - и вы обнаружите там туманные записи. Таков заведенный в больнице порядок, и вы либо подчиняетесь ему, либо долго там не задерживаетесь. - Он немного помолчал, пытаясь справиться с волнением, а потом сказал Дин: - Насколько мне известно из личного опыта и из того, что я видел на отделении патологоанатомии, ваша дочь Энни была лишь одной из множества за последние несколько лет.

Дин мрачно кивнула. Она не удивилась.

- Но кому есть до этого дело? - повторил Деннинг.

- Нам, - с благодарностью сказала Дин. - И мы очень вам признательны.

Деннинг смиренно улыбнулся.

- Что ж, просто ваш муж и его друг, тот пожилой человек...

- Джон Баррет -старший, - сказала Лесли. - Отец Джона Баррета, телеведущего новостей Шестого канала. Деннинг удивился такому странному известию.

- Интересно, как старик ладит со своим сыном?

- Они... не очень хорошо ладили, разумеется. Деннинг заметил, что Лесли сделала ударение на глаголе прошедшего времени.

- О? Баррет -старший умер? Лесли кивнула.

- Погиб несколько недель назад в результате несчастного случая на складе.

Деннинг заговорил чуть медленнее, из почтения к памяти покойного.

- Очень печально слышать это. - Он вспомнил о своем опыте общения с Джоном Барретом -старшим и улыбнулся. -Он не растворялся в общей массе, во всяком случае, в больнице. Было так удивительно - знаете, словно глотнуть свежего воздуха - встретиться с человеком, чей образ мысли столь резко отличается от образа мысли людей, с которыми я работаю изо дня в день. Думаю, именно поэтому я пошел на такой риск. Как я начал говорить, мистер Брювер и мистер Баррет поймали меня в нужный момент. Я уже был достаточно разочарован и расстроен необходимостью покоряться воле преобладающих ветров в той больнице и обрадовался возможности сделать что-нибудь, хоть один раз, для успокоения совести. Я никогда не лгал в заключениях о вскрытии и записывал все, что обнаруживал. Но я знал правила плюс официальный закон, запрещающий доводить до сведения родителей любую информацию, связанную с абортами, - поэтому мирился с ними. А если кто-нибудь за моей спиной пытался тайком заглянуть в медкарту в поисках какой-то информации, что ж...