Фрэнк Перетти - Тьма века сего

- Это... точно? - Тол хотел услышать эти слова еще раз.

Капитан огляделся, оценивая обстановку. Да, только далеко-далеко от города еще можно было заметить последние остатки ужасной тучи, продолжавшей рассеиваться под натиском Небесного воинства. Небо было голубым. Внизу он заметил уцелевших, продолжающих петь и ликовать. Полиция заканчивала наводить порядок.

Норм Маттили, Джастин Паркер и Ал Лемли собрались вокруг Бернис и ее новой подруги.

- Вот это, - говорила им Бернис, - Сузан Якобсон. У нее найдется что вам показать.

Норм Маттили в восхищении пожал Сузан руку:

- Вы очень мужественная женщина! Сузан сквозь слезы радости и облегчения проговорила, указывая на Бернис:

- Мистер Маттили, посмотрите лучше сюда - перед вами сама храбрость, собственной персоной.

Бернис бросила внимательный взгляд на носилки, которые вынесли из здания два санитара. Тело Джулин Лангстрат было закрыто белой простыней. За носилками в сопровождении двух собственных полицейских в наручниках шел Альф Бруммель.

За бывшим шерифом следовал виновник торжества - Александр М. Касеф. Сузан проводила его долгим холодным взглядом, но он, ни разу не подняв глаз и не произнеся ни звука, под конвоем агентов ФБР с трудом влез в полицейскую машину.

Ханк и Мэри обнимались и плакали, счастливые, что все кончилось... И все равно это было только начало. Поглядите-ка на всех этих задорных святых! Аллилуйя! - чего только не сделает Бог вместе с такими людьми!

Маршалл прижимал к себе Санди так крепко, как будто никогда раньше не держал ее в объятиях. Оба без конца просили друг у друга прощения, теперь им доставляло истинное удовольствие говорить полные любви теплые и нежные слона, которых обоим так недоставало раньше!

И потом... Что это, неужели не сказка? Отбрось все сомнения и вопросы, Хоган, это действительно Кэт спешит к тебе! Ее лицо сияет, и ой-ой-ой, как она выглядит!

Все трое стояли обнявшись, обливая друг друга слезами.

- Маршалл, - говорила Кэт, растроганная и плачущая, - я не могла оставаться у мамы, когда услышала, что тебя арестовали.

- Увы! - ответил Маршал, ласково ее обнимая. - А как же иначе Богу удалось бы добиться моего внимания? Кэт крепче прижалась к мужу:

- О! Как прекрасны твои слова!

- Погоди, я тебе все расскажу!

Кэт внимательно всматривалась в окружавших их людей и наконец обратила внимание на суету вокруг.

- Это конец твоего... важного дела? Он рассмеялся, обнимая сразу двух своих самых любимых женщин.

- Да! Это конец! Будьте уверены!

Генерал тронул Тола за плечо. Тот поднял взгляд и увидел в его руках золотую трубу.

- Капитан, - спросил среброволосый ангел, - как нам совершить последний ритуал? Трубить победу?

Тол взял трубу и вдруг почувствовал, что ничего не видит из-за слез, застилавших ему глаза. Он отер их и посмотрел вниз, на поющих святых и их маленького пастора.

- Они... они никогда не смогут понять, что они совершили, - проговорил он.

Потом капитан глубоко вздохнул, справлгясь с наплывом чувств, и повернулся к своему верному товарищу по оружию.

- Гило, может быть, ты? - сказал он и протянул трубу могучему ангелу. Гило отказался:

- Капитан Тол, ты всегда сам трубишь победу. Тол улыбнулся, отдал ему трубу и сел на крышу.

- Дорогой друг... я слишком устал сегодня. - Гило на секунду задумался, а затем расхохотался во все горло, хлопнул Тола по спине и взмыл в воздух. Звук победной фанфары был высоким и чистым. Гило трубил и к тому же ухитрялся подниматься вверх по спирали, как бы ввинчиваясь в небо.

- Он обожает подобные штучки! - сказал Тол. Генерал смеялся.

У Ханка были Мэри и его маленькая новорожденная церковь, Маршалл снова обрел семью и был готов перекроить всю жизнь заново. Сузан

и Кевину предстояло на какое-то время заняться исключительно свидетельскими показаниями Бернис - она была в этом уверена - Маршалл

поручит довести до конца начатое расследование. Но сейчас Бернис стояла избитая и измученная. Вдруг девушка почувствовала себя ужасно

одинокой среди этих счастливых веселых людей. Она радовалась за каждого из них и, благодаря своему профессионализму, внешне прекрасно справлялась с ролью победителя. Но внутри, в душе, настоящая Бернис не могла побороть и скрыть за улыбкой тяжесть гнетущей, глубокой печали, которая была ее подругой уже долгое время.

Теперь она окончательно потеряла Пат. Может быть, загадка ее смерти и не преклонная решимость найти ответ удерживали Пат живой так долго и глубоко в ее сердце. Теперь не осталось ничего, что могло бы оттянуть последний шаг, который раньше Бернис не решалась сделать, сказать: прощай!