Ник Перумов - Один на один

Истинная правда. И, кстати, информацию о том, что Юра и Банщик, оказывается, одно лицо, можно смело прямо сейчас заносить в "Книгу Первых Сюрпризов Королевства". Нет, конечно, еще в ментовские времена Шестаков, безусловно, слышал о такой крупной фигуре, как Банщик. Известно было, что НАД Банщиком стоит кто-то покрупнее. Но это уже в такой заоблачной выси! - всей ментовке плевать, не доплюнешь. И никто им особо не интересовался. ("Не нашего масштаба фигура", - сказал муравей, слезая со слонихи.)

- Откуда ты его знаешь?

Эх, милая, тебе бы сейчас рассказать откуда... Шестаков потрогал разбитую губу и "пошел в полную отказку":

- Час назад нас познакомил этот хренов Ромуальд Хренов.

Каламбур получился - что надо. Совершенно неожиданно Петухова заржала басом, и Миша понял, что инцидент исчерпан.

- Да ты пойми ребят, Рэмбо, - уже по-человечески, без металла в голосе, объясняла Татьяна чуть позже, за чаем. - Большей суки, чем эта самая "ПетерЭкстра", во всем городе не найти. Раньше еще можно было как-то дышать, через щелочки, пока Банщик там только "коммерческим" был. А как полгода назад его шеф умер - все, полный... настал.

- Что - пришили?

- Сам. От инфаркта. Ничего, кстати, был мужик, с правилами. Не то что этот. Если кого можно мимоходом ногой пнуть - в жизни мимо не пройдет.

- Так это что - конкуренты твои?

- Да, каким-то боком... Хотя... нам такие звания не по карману... Величина не та. Для "Экстры" моя "Африка" - не дороже упаковки сосисок. Захотят схавать - схавают, не подавятся. - Татьяна достала очередную сигарету. - Вот ты говоришь: метро починить... А я, когда тоннели затопило, первым делом - на "ПетерЭкстру" подумала... Очень на них похоже. В их стиле подлянка.

Шестаков задумался. Он представил себя выходящим из Юриного "опеля" на глазах петуховских "африканцев". Сейчас уже точно не вспомнишь, но, кажется, они с Юрой даже руки на прощание пожали... Мда-а... Остается только радоваться, что сразу не прибили...

- Давай я тебя домой отвезу? - предложила Татьяна.

- Давай. Только... Подожди, я тут несколько слов черкну. Себе, для памяти. - Миша открыл свою заслуженную черную папку.

- Черный список? - засмеялась Петухова. - Обидки записываешь?

- Не... - Он тоже попытался улыбнуться разбитыми губами. - Мысль пришла интересная.

- Может, ты роман пишешь?

- Может, и пишу.

Около дома Шестаков задумчиво спросил Петухову:

- А почему ты мне поверила? Я же мог оказаться коварным вражеским агентом из "ПетерЭкстры"? Татьяна посмотрела на него долгим взглядом.

- У меня интуиция, - веско ответила она.

"Интересно с бабами работать, - решил Шестаков, устраиваясь поудобнее перед телевизором. - Это мы, мужики, вначале башку проломим, потом подумаем. А вот у них, гляди ж ты, интуиция..."

Около двенадцати ночи в квартире Шестакова раздался телефонный звонок. Звонил радостный Мухин. Как всегда, он орал, как с другого края земли:

- Мишка, привет! Как дела?

- Средней хреновости, - прошипел Миша разбитыми губами.

- Приезжай скорей, мы тут с твоими бывшими коллегами пивка купили...

- Да иди ты со своим пивом... - У Шестакова не было сил, чтобы хорошенько послать Толика.

- Ты что - спишь уже? - От его довольного голоса, казалось, через трубку несло пивом и рыбой. - Ну, ладно, спи. Я только хотел сказать... Поставь кружку, это моя!! - крикнул Мухин кому-то в сторону. Миша от злости чуть не швырнул трубку - Короче, выяснил я, что ему примерещилось!

- Кому, черт тебя дери?

- Ну, утром, забыл, что ли? Славке Постникову, машинисту!

- Ну? - Губы сильно саднило, а во рту, даже после полоскания, оставался противный вкус - как будто жуешь консервную банку.

- Великая сила искусства! Не поверишь! Мужика он увидел! С топором! Точно, как в фильме "Сибириада"! Помнишь? Ну, ладно, спи, не буду тебя отвлекать! Спокойной ночи!

- Пошел ты... - любезно отозвался Шестаков.

Глава шестая

САША

Попивая кислое литовское пиво, Саша мутно смотрел в окно. Поезд сильно раскачивало, локоть то и дело соскакивал со столика. "Как провожают пароходы? Совсем не так, как поезда..." - назойливо вертелось в голове. Эх, давно уж все не так. И провожают теперь команду, как правило, в аэропорту, и встречают, как сейчас, с поезда. Раздолбанный за тридцать лет болтания по океанам "Забайкал-Кобылин" трусливо отсиживается в иностранных портах, на родину и нос не кажет. Знает, что, если хоть раз появится, никто его уже никуда не выпустит. А в металлолом - кому охота? Эх, стыдно и говорить: как раз к трехсотой годовщине наш родной флот, похоже, решил окончить свое существование.