Алина Распопова - Игра

– Почему же они всегда выглядят глупее, чем мы? – недовольно буркнул Гораций.

– Потому что людям бы было неприятно, если бы они были умнее. Зачем кому-то создавать то, что будет лучше него во всём? Чтобы потом с грустью сознавать своё собственное несовершенство? Нет, людям это не нужно. Но в том, чтобы сделать искусственный разум умнее, нет проблем. Мы давно уже проигрываем ему в играх, давно уступаем ему в способности обрабатывать большие объёмы данных. Нет, отличие искусственного разума не в этом.

– В чём же тогда? – угрюмо спросил Гораций.

– В том, что каким бы умным и разумным не был искусственный интеллект, он всегда управляем. Человек всегда сам управляет своим сознанием, искусственный разум – никогда.

Гораций удивленно посмотрел на Востербера.

– Так вот, к чему я веду, – невозмутимо продолжил он. – Миринда, хоть и похожа своим умом и поведением на человека, но не человек. Она управляема.

– Что это значит? – спросил Гораций.

– Это значит, что разум Миринды контролируется программным модулем, который управляет её действиями, словами, жестами, мимикой, эмоциями и чувствами.

– Разве чувствами можно управлять? – недоверчиво спросил Гораций.

– Управлять можно всем, весь вопрос в том кто и как это будет делать. Человек сам контролирует себя, искусственный разум не обладает собственным сознанием, а значит, управляется из вне.

– Но Миринда слишком естественна, она без проблем прошла все мои тесты, на которых засыпаются боты, – продолжал доказывать Гораций.

– Позволь, мы не будем спорить, а просто посмотрим на то, чем является Миринда на самом деле, – спокойно предложил Востербер, открывая новое окно в котором появились строчки команд и меню. – Вот написанный мною программный модуль, который, так сказать, и является Мириндой.

Гораций с удивлением смотрел на бесчисленные строчки непонятных ему разноцветных слов, символов, цифр.

– Написан он на высокоуровневом языке программирования, который тебе не знаком. Им владеют только «Создатели». Ну что ж, приступим, – сказал он, найдя какую-то строчку. – Для начала вызовем сюда Миринду.

В один миг перед Горацием возникла Миринда. Она была ослепительно хороша. Белого цвета «#ffffff» платье плотно обтягивало её фигуру, а распущенные волосы слегка развивались, движимые порывом невидимого ветра. Гораций так давно не видел её, он так желал этой встречи, что несмотря на присутствие Востербера, невольно подался вперед, навстречу Миринде. Она осталась неподвижна, смотря в сторону безжизненным взглядом стеклянных глаз.

– О, извини, – сказал Востербер. – Миринда не слишком приветлива. Сейчас…

Он изменил пару символов в одной из строчек программы.

Миринда ласково посмотрела на Горация и улыбнулась своей милой, такой знакомой, улыбкой. Её глаза засияли.

– Здравствуй, любимый. Я так соскучилась по тебе! – радостно сказала она, и как прежде, нежно поцеловала Горация.

Он снова почувствовал исходящий от неё тончайший аромат, и ощутил волнующее тепло её тела.

– Вот так то лучше, – довольно сказал сидящий в стороне Востербер. – Теперь продолжим. Вот у нас процедура, отвечающая за цвет волос Миринды.

Пальцы Востербера заскользили по открытому окну и, найдя нужную строчку, стали менять в ней значение непонятной Горацию переменной. Неожиданно Миринда стала блондинкой, потом цвет её волос медленно стал темнеть, превратившись почти в черный и, наконец, её кудри окрасились ярко рыжим.

– А вот процедуры, управляющие её мимикой, интонацией голоса, жестами…, – продолжал Востербер.

Гораций удивленно смотрел, как Миринда опускала и поднимала руки, улыбалась и хмурилась, смеялась и плакала.

– Этого не может быть…, – тихо повторял Гораций, глядя, как живой человек на его глазах превращается в бездушное, подчиненное чужим желаниям существо.

– Ну, пожалуй, хватит, – прервался Востербер, закрывая окно программы.

– Это не Миринда…, – прошептал Гораций.

– Это Миринда, – уверенно сказал Востербер. – Можешь проверить её анкетные данные, её память, это она. Но лучше воспользуйся вот этим…

– Но она так убедительна… Она первая рассказала мне о своём имени, – продолжал шептать Гораций.

– Её имя придумал я, – оборвал его Востербер. – Вернее даже не придумал, а просто нашел. «Миринда» – так назывался какой-то дешевый оранжевый напиток в двадцатом веке.

– Что такое напиток? – переспросил Гораций.

– Ты даже не знаешь такого слова. Напиток – это то, что пьют. Раньше люди, чтобы жить, вынуждены были через рот вливать в себя всевозможные смеси. «Миринда» – так называлась одна из них. Энциклопедия до сих пор хранит эти сведения, и так я назвал то, что создал. Расшифровки имени нет. Всё, что рассказывала Миринда – пустые слова, комбинация понятий, начинающихся с соответствующих букв. Имя «Миринда», не что иное, как название старого, никому теперь не нужного дешевого напитка.