Роберт Хайнлайн - Не убоюсь я зла

— «Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать…»

Джоанна прервала чтение. Оранжево-красный диск солнца почти касался горизонта. На решетке у релинга, удерживаемое Фредом и доктором, лежало тело Джейка, зашитое в холст, с грузом в ногах.

(— Примитивный обряд, Иоганн.

— Джейк, если он вам не нравится, я прекращу его.

— Джок, вам надо с уважением относиться к ритуалу. Это ведь похороны.

— Это мои похороны, не так ли? Неужели я должен быть серьезным на своих собственных похоронах?

Иоганн, мне все это нравится. Я уважаю символы, а особенно — первобытные символы. Спасибо вам за то, что вы это делаете… и особое спасибо за то, что не отдали мое тело на растерзание дипломированным вурдалакам.

— Хорошо, Джейк. Я продолжу, я отметила еще несколько абзацев.

— Продолжайте, Иоганн. Только не молитесь за то, чтобы моя душа попала в рай.

— Конечно не буду, дорогой. Мы втроем встретим все, что будет у нас на пути.

— Правильно, босс. Джок знает об этом.)

»…Все к одному; из праха мы вышли и прахом станем. Кто знает душу человека?..

Двое — лучше, чем один… И если один упадет, другой его подымет: но горе тому, кто одинок, когда он падает; ибо с ним нет никого, кто бы помог ему встать. Когда двое лежат вместе, им тепло: но как может быть тепло одному?»

(— Кстати, босс. Мы сегодня будем спать одни?

— Черт возьми, Юнис, неужели вы только об этом и думаете?

— Бросьте, босс. Это единственное, о чем стоит думать. Акции, облигации и прочие ценности — все ерунда. Я рассказала Джоку о вашем открытии, что секс еще более приятен для женщины, чем для мужчины. Он этому не верит, но очень хочет проверить.

— Джейк, вы действительно так этого желаете? Я хотела бы отдать дань вашей памяти.

— Я ценю это, Иоганн, но не надо впадать в крайности. Не понимаю, почему вы должны оплакивать меня, когда я жив. Хм… скажите, это действительно гораздо приятнее?

— Босс, пусть он сам оценит — лучше ли трахать Юнис… чем быть Юнис. Это более конкретное сравнение, чем то, что вы могли сделать.

— Перестаньте болтать, Юнис. Хорошо, партнеры, я подумаю о том, что можно для вас сделать. Но будь я проклят, если я затею сегодня ночью такое отвратительное представление. Только не сегодня. Нельзя же так выходить за рамки приличий… или я вообще перестану играть в эти игры.)

»…И если один не справится со врагом, двое смогут ему противостоять, и нитку втрое скрученную не легко разорвать…»

(— Босс, мне это нравится. Эта церемония компенсирует мне похороны, которых у меня не было. Не было даже заупокойной службы.

— Служба по вам была, дорогая.

— Была? И кто же на ней был?

— Я один, дорогая. Я арендовал храм и нанял органиста. И я читал стихи, которые вам нравились. Там были цветы. Но в общем-то все было достаточно скромно.

— Джейк, я тронута до глубины души. Босс! Он по-настоящему меня любит. Правда?

— Любит, дорогая. Мы оба вас любам.

— Жаль, что меня там не было, Джок.

— Я не знал, где вы были, дорогая. Но, может быть, это и к лучшему. Вы не очень хорошо себя ведете на похоронах.

— Ну вы, пошлый старый дух, меня никто не слышит.

— Кого это вы называете духом? Мое тело еще может свалиться на вас. Пусть-ка Джоанна поскорее кончает с этим.)

»…За что бы ни бралась твоя рука, пусть все делает она старательно… ибо дней тебе дано мало и они сочтены. Человек отправляется в свой вечный дом… серебряная нить развязана, золотая чаша разбита». Из глубин мы пришли, пусть же тело нашего брата Джекоба возвращается в глубину.

Джоанна закрыла книгу. Фред и доктор Гарсиа подняли конец решетки, тело упало в воду и исчезло.

Она обернулась и передала книгу миссис Дабровски.

— Возьмите, Ольга. Спасибо.

— Джоанна, это было так красиво! Я не понимаю, как вам это удалось.

— Вытрите слезы с глаз, Ольга, прощание не должно быть печальным… Джейк был готов уйти. Я хорошо знала моего мужа, Ольга. Я знала, чего он хочет. — Она пожала руку Ольге и повернулась. — Вини! Прекрати! Прекрати сейчас же. Джейк не хочет, чтобы ты плакала.

(— Почему вы так думаете, Джоанна? Я польщен тем, что такое чудесное существо, как Винифред, рыдает надо мной.

— О, замолчите, Джейк. Вы были звездой этого представления, но теперь хватит раскланиваться. Говорите лучше с Юнис.)

Джоанна обняла Вини.

— Нельзя плакать, Вини. Правда нельзя. Подумай о своем ребенке.

Вини заревела еще громче.

— Джоанна, неужели ты нисколько о нем не жалеешь?