Рэки Кавахара: Ускоренный мир. Том 1. Возвращение Черноснежки

Так Харуюки познакомился с программой, которой предстояло коренным образом изменить его самого и его реальность.

Установка программы длилась полминуты. Приложение было просто гигантским, даже для нейролинкера.

Наконец полоска-индикатор под горящим логотипом доползла до 100%; Харуюки нервно сглотнул и стал ждать, что будет дальше. Реальность – будет разрушена; так сказала Черноснежка. И в чем именно это проявится?

Индикатор исчез вместе с логотипом – они будто сгорели. В оставшемся перед глазами оранжевом пламени возникла надпись мелким шрифтом: «Добро пожаловать в Ускоренный мир»; потом она взорвалась, как фейерверк. Что это еще за «Ускоренный мир»?

Харуюки затаил дыхание в предвкушении. В таком состоянии он просидел секунд десять.

Однако ни его тело, ни окружающий мир меняться совершенно не намеревались. Под школьной формой он, как всегда, обливался потом, а недовольных взглядов от окружающих столиков становилось все больше.

Выдохнув резко, но продолжительно, Харуюки вопросительно взглянул на Черноснежку.

«Это… этот "Брэйн Бёрст", это?..» – спросил он мысленно. Однако старшеклассница в черном, не убирая улыбки с лица, ответила совершенно невпопад:

«Он установился без проблем. Я была уверена, что ты годишься».

«Гожусь? Для этой программы?»

«Да. "Брэйн Бёрст" установится, только если у человека достаточно высокая скорость ответа нейронов мозга. Например, у кого-то, кто набирает абсурдно высокие очки в виртуальных играх. Когда ты смотрел на иллюзорное пламя, программа измеряла скорость реакции твоего мозга. Если бы ты не подошел, ты даже логотипа бы не увидел. Однако… ты меня немного удивил. Я в свое время две минуты сомневалась, прежде чем принять эту необычную программу. В результате речь, которую я подготовила, чтобы тебя убедить, оказалась ненужной».

«А… прости. Но это… ничего вроде не происходит. Это что, не резидентное приложение, а разового запуска?»

«Подожди, не все сразу. Сейчас тебе нужно будет немного подготовиться морально. Базовые функции я объясню позже. Вообще-то у нас достаточно времени».

Харуюки кинул взгляд на часы в нижнем правом углу поля зрения. Половина большой перемены уже прошла. На его взгляд, времени у них вовсе не было достаточно.

Мучительно ощущая любопытство и отвращение, наполняющие воздух, он откинулся назад. Стул под ним возмущенно пискнул.

Это был знакомый звук, однако сейчас Харуюки казалось, что даже стул смеется над его уродливой и комичной внешностью; он закусил губу. Ни за что ему не полюбить такую реальность. Если она может быть изменена – каким бы ни было это изменение, он согласен.

«…Я уже морально готов. Пожалуйста, объясни мне насчет этой программы…»

Когда он произнес эти слова –

Со стороны входа в рекреацию за спиной Харуюки раздался голос, слышать который он не хотел больше всего на свете.

– Ты, сви-… Арита! Попался!!!

Харуюки рефлекторно съежился и встал со стула. Обернувшись, он увидел стоящего у входа Араю с багровой рожей; а ведь он по идее не должен был уходить с крыши до конца большой перемены.

На лице Харуюки удивление сменялось страхом, и в то же время на лице Араи ярость сменялась сомнением. Когда Харуюки встал, Арая увидел прежде заслоненные его телом стройную фигурку Черноснежки и кабель, соединяющий их линкеры.

Застыв, как примороженный, Харуюки ощутил, что аура, исходящая от окружающих учеников (за исключением членов студсовета), чуть изменилась. Какие именно отношения существуют между двумя школьниками с одинаковыми зелеными галстуками – здоровенным Араей и низкорослым, толстым Харуюки – они, скорее всего, поняли сразу. Однако же на Араю они смотрели не с презрением, а, скорее, с видом «ах, вот оно, значит, что».

Прекратите… прекратите это прямо сейчас, – отчаянно молил про себя Харуюки. Он совершенно не хотел, чтобы Черноснежка узнала, что над ним измываются. «Сейчас я тут закончу, а потом куплю булки и отнесу на крышу; пожалуйста, дождитесь меня там». Намереваясь сказать эти слова, он развернулся к Арае и выдавил улыбку.

При виде этой улыбки лицо Араи побагровело еще сильнее. В ужасе Харуюки увидел, как его губы беззвучно произнесли «свинтус». Похоже, Арая абсолютно неправильно понял смысл этой улыбки в сочетании с Прямым соединением между Харуюки и самой знаменитой ученицей школы.

Глаза Араи загорелись, он молча раздвинул живую изгородь, отделявшую общую столовку от рекреации, и вошел. Громко стуча каблуками сменки, он приближался к Харуюки по прямой. Прихвостни А и Б следовали за ним с несколько напряженными лицами.