Максим Далин - Интервью

Меня сильно волновало, что мы живем с ней в одном городе. Я даже думал — может, в этом городе теперь и еще кто-нибудь из сородичей живет, город-то огромный, можно не встречаться десятилетиями… Нет, я совсем не рвался защищать территорию; тут пищи хватало, с избытком. Стадо так разрослось, что они все время убивали друг друга от тесноты. Дешёвые газеты, таблоиды, все время писали, как какой-нибудь очередной ненормальный десяток-другой людей топором порубил, или удушил, или отравил — а перед этим еще как-нибудь помучил. Теперь они ужасно много вопили о сексе, везде продавались фильмы, где весь смысл в сексе, но каком-нибудь этаком, необычными способами. Я только хихикал про себя, мол, на что только человек не готов ради удовольствия — а смеяться, в сущности, не стоило. Они ради удовольствия что-то слишком любили кого-нибудь замучить или убить. Фильмы об этом тоже снимали сплошь и рядом.

Раньше это тоже водилось, нет слов, но не в таких масштабах. Жизнь у стада стала спокойнее и сытее, и управляли им с помощью новомодных штук, называемых СМИ, эффективнее, чем в прежние времена, но сама добыча как таковая взбесилась совершенно. Люди начали выделываться так, как и во время Огненных Лет не водилось.

Тогда все-таки стадо избавлялось от врагов или от тех, кого врагами считало. Ну — ошибалось, но в то параноидальное время с них и взять было нечего: они здраво мыслить не могли. Но сейчас-то, вроде бы, пришла пора соображать здраво — а здравомыслие давало странные сбои.

Я это хорошо оценил. Однажды я охотился, и ко мне вдруг подвалил мужчина, от которого уже на расстоянии мощно несло адреналином и эндорфинами вместе, и начал мило разговаривать. Я сперва слегка удивился, а потом вдруг сообразил, что он хвостом виляет по моей охотничьей схеме! Знаешь, по большей части человеческий разум совсем примитивный. Приемы рассчитываются на раз — вопрос только в том, зачем они человеку-то нужны. Я знал, что их инстинкт, который частенько сбоит, к кому угодно может тянуть, но тут чуял такую смесь злости, и страха, и возбуждения, что не мог не сообразить — ничего он меня не клеит.

Он меня убить хочет. Убить меня ! Причина? Он ещё не знал, что я вампир. Он же — не инквизитор, не солдат, не полицейский. Зачем ему меня убивать?

Ну мог ли я с ним не пойти? Любопытно же. У меня игривое такое настроение было, я ему поддакивал, тоже хвостом повиливал, улыбался, говорил самые милые вещи, какие только смог сымпровизировать сходу. А этот тип потихоньку начинал пахнуть не хуже тщательно приготовленного, оригинально так… Я думал, что выдалась удачная охота.

Мы с ним поехали на окраину города, в этакий отдельный коттеджик с гаражом. В этот гараж он меня и пригласил — сказал, что у него женщина дома. Уловка, шитая белыми нитками, я бы нашел повод получше, если бы мне надо было тело спрятать. Обламывать его показалось глупо — я стал такого дурака валять, что ухихикался в глубине души. Ну на все согласная добыча.

Этот гад пнул меня в спину, когда открыл дверь в гараж. Я еще разок ему подыграл — только что не растянулся на полу для его удовольствия. Он запер дверь и включил свет. О-го-го там у него было помещение! В гаражах держат автомобили — а у него там был форменный застенок инквизиции из подручных материалов, с цепями, всякими железками и прочими забавными штуками. Мертвечиной разило так, что я еле дышал. До тошноты. А человек запер дверь и потом, этак поигрывая ножом, сообщил:

— Ну вот что, красавчик, ты попал. Я — виртуоз смерти, так что мы с тобой сегодня здорово развлечемся. И не надейся, что выйдешь отсюда живым — я вас, извращенцев, живыми не выпускаю.

Я думаю — вот же анекдот! Как я попал-то удачно! Удивительно, какой в его крови коктейль был роскошный! Облизнуться захотелось — я и облизнулся.

— Нервничаешь? — спрашивает. Хотя сам, очевидно, нервничает со страшной силой.

— Что ты, — говорю, — дружище. Как можно. Я, дорогой, тоже думаю, что мы сегодня изрядно развлечемся. Только ты слегка ошибся. Это, видишь ли, я — виртуоз смерти. Поэтому убивать мы будем тебя.

Он захохотал и ринулся на меня. Крупный был, однако, кое-чего не учел: буйвол тоже тварь крупная, но небольшого леопарда в одиночку атаковать не рискует без крайней нужды. Я гораздо сильнее, быстрее, и опыта у меня уже не занимать — заламывать всяких разных. Во время гражданской войны меня пятеро немелких удержать не могли.

Я от него сперва побегал. Он все-таки был обычный горожанин, скоренько начал выдыхаться. Вот тогда мы и порезвились. Я его зафиксировал теми самыми цепями, а потом ходил, его барахло рассматривал и предполагал, как оно может использоваться. И клыки показал. Он много чего понял — через некоторое время обливался потом и скулил, он, похоже, это хорошо себе представлял — а я сидел на драном диванчике в старых кровавых пятнах, чистил ногти его ножиком и беседовал о тех, кого он тут под полом закопал…