Зубачева Татьяна - АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2

Эркин кивнул. Он смотрел на Женю и не мог отвести глаз. Нет, нет, всё это глупости, конечно, он обойдётся, перетерпит, Женю он не потревожит, она весела, довольна, забыла обо всём, он не напомнит ей, нет…

— Ты что, Эркин? — удивлённо спросила Женя.

Эркин вздрогнул и опустил ресницы.

— Нет, ничего, Женя. Я… я это так. Пойду, в кладовке закончу.

— Смотри, снова не опьяней, — пошутила Женя.

Эркин ответно улыбнулся и, ловко изогнувшись, чтобы не задеть её, вышел.

Женя оглядела кухню, протёрла стол насухо и накрыла его поверх клеёнки скатертью. Вот так. Сюда бы ещё вазочку с цветами. А всё равно хорошо. Очень удачно купили плафон на кухню. Белый матовый шар, разрисованный бабочками и ягодами. И занавески удачно. С ума сойти, сколько за вчерашний день сделали. Во всех комнатах, прихожей и кладовке поклеили обои, всюду покрасили потолки, отциклевали, отмыли и натёрли паркет, а в большой комнате заделали эту страшную чёрную дыру, заменив дощечки, и как подобрали по цвету хорошо, совсем заплатка незаметна, а ещё всюду отладили проводку, выключатели и розетки, повесили люстры и плафоны, карнизы, а на кухне, у Алисы и в спальне — шторы, в ванной повесили шкафчики, полочки и зеркало, в прихожей поставили вешалку, покрасили тоже всюду двери и косяки, а в ванной трубы, в кладовке сделали стеллаж… От одного перечисления устанешь. Чем же недоволен Эркин? Или он просто от вчерашнего не отошёл? Устал, изнервничался. Неделя, конечно, была сумасшедшая. Особенно четверг и пятница. В четверг они вдвоём с санками еле дотащили до дома обои, краску для потолка, плафоны в ванную, кухню, уборную и прихожую. В пятницу Эркин опять пришёл её встречать с санками, купили люстры во все комнаты и занавески в спальню, на кухню и Алисе. И это не считая всякой мелочи, вроде ручек, защёлок, кистей и прочего. А вчера… Женя вздохнула и улыбнулась. Какой же великолепный сумасшедший дом был вчера. Нет, конечно, Эркин просто устал. Хорошо, что ему на этой неделю во вторую.

Женя ещё раз оглядела кухню. Весёлую, в цветочек. А прихожую и уборную они оклеили тоже дорогими моющимися обоями, но под дерево. Прихожую — светлыми, медово-солнечными, а уборную потемнее, красновато-коричневыми. А кладовку под кирпич. А то в уборной кафель был сильно побит, его напрочь сняли, и в ванной заменили часть плиток. Плитки, правда, белые, цветного кафеля ни в одном магазине не было, но бирюзовые трубы, шкафчик и полочки сделали её очень нарядной. Только… только Эркин, кажется, и не заметил этого. Так устал.

Женя вышла в прихожую, заглянула в открытую дверь к Алисе. Алиса спала, вольготно раскинувшись на перине. Что называется, на вырост купили. А что, и правильно — она растёт, не менять же каждый год. Да, теперь можно и надо заняться мебелью. Хватит спать на полу. Она даже нахмурилась, но, войдя в ванную, не смогла не улыбнуться. Нет, как же хорошо стало! И полотенца разноцветные и… и надо в ванную ещё шкафчик купить, напольный. Вроде краска ещё осталась. Женя вывалила бельё, приготовленное для быстрой стирки, в ванну, пустила воду и побежала в кладовку.

— Эркин!

— Да, — мгновенно обернулся он к ней. — Что?

— Чего ты так? — удивилась Женя. — Я вот зачем. У нас краски много осталось? Ну, бирюзовой?

— Полбанки, — сразу ответил Эркин. — А что?

— Идём, — махнула ему рукой Женя.

Он сразу отложил рубанок и пошёл за ней. В ванной Женя показала ему место для шкафчика и объяснила, что сам шкафчик можно будет купить у Филиппыча, деревянный и выкрасить под цвет труб. Эркин сразу согласился.

— Да, конечно, Женя, я сделаю.

Женя пытливо посмотрела на него.

— Эркин, а почему ты всегда со всем согласен?

Он удивлённо и даже чуть испуганно посмотрел на неё.

— Но… но Женя, ты же права.

— Всегда и во всём? — усмехнулась Женя.

Эркин на мгновение отвёл глаза, промолчал, явно не желая отвечать. Но Женя столь же явно ждала его слов, и он нехотя сказал:

— Я же… я же иногда и по-своему говорю.

Женя медленно кивнула. Да, в пятницу, когда они смотрели шторы, она хотела подобрать под обои. Тоже в красно-розовых тонах. И стала ему объяснять, как здорово, что когда штору задёрнешь, то комната делается такой уютной, закрытой. Он молча слушал, опустив ресницы, а когда ей надоело его молчание, и она потребовала, чтобы он показал ей, какие ему нравятся, он подвёл её к этим, бело-синим. И сказал, разворачивая их перед ней.

— Смотри, как облака на небе.

И молча ждал её решения. Она согласилась, но… но нельзя же сказать, что это он с ней спорил. И… и вообще что-то у них не так стало.