Зубачева Татьяна - АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2

От утренней лёгкой дремы после завтрака Рассела разбудили голоса. Он даже не сразу сообразил, откуда этот многоголосый крик и хохот, столь не свойственный обычным шумам подобных заведений. А подошёл к окну и увидел: ночью, оказывается, выпал снег, и спальники теперь убирали свою площадку, увлечённо перебрасываясь снежными комками. Было странно и даже трогательно видеть взрослых — во всяком случае, физиологически — мужчин за детской игрой. Рассел невольно рассмеялся, наблюдая за шутливой баталией. Да, ни разу грань между игрой и дракой не нарушилась.

Он настолько увлёкся зрелищем, что не заметил, как за его спиной открылась дверь, и обернулся случайно, потянувшись за сигаретами. И оказался лицом к лицу с вошедшими. Обоих он знал. Доктор Жариков и… Северин, кажется, теперь его зовут именно так, а тогда… стоп, об этом не надо, во всяком случае, сейчас. Северин, как всегда, в штатском, но… опять же, не надо. "О запретном не размышляй".

— Здравствуйте, Шерман.

— Добрый день, джентльмены.

Они сели за стол, и Северин открыл папку.

— Следствие по вашему делу закончено.

— Приятно слышать, — улыбнулся Рассел. — И уже вынесен приговор?

— Суда не было, следовательно, нет и приговора, — чуть-чуть насмешливо ответил Северин. — Вынесено постановление о прекращении дела и освобождении вас из-под стражи.

Рассел медленно глубоко вдохнул. Этого он никак не ждал. Готовился ко всему, но к свободе… Правда, тут же выяснилось, что свобода несколько… ограничена. Его освобождают из-под стражи, но не выписывают. Ему возвращают его вещи, кроме оружия и литературы, переводят из камеры в палату, подробности режима ему расскажет доктор.

За этим разговором он даже не заметил, кто и когда занёс и положил на кровать его вещи. Костюм, плащ, портфель, отдельно в пакете всякая мелочь из карманов и деньги. Рассел расписался на предложенном ему листе, не читая текста и не пересчитывая денег, бросил ручку и задал удививший его самого вопрос:

— И хватит мне денег на оплату больничных счетов? — и, так как доктор не скрыл удивления, пояснил: — Арестанта содержит государство, а свободный человек платит за себя сам.

Северин холодно улыбнулся.

— Эти вопросы обсудите с доктором, — сложил свои бумаги и встал. — Честь имею.

Щелчок каблуками, чёткий поворот, и они остались вдвоём. Холодная на грани пренебрежения вежливость Северина не обижала, так как была полностью обоснованна. Разумеется, зафиксированный на обработочном столе "клиент" не мог тогда видеть сидящего в углу за аппаратурой, но… Информации у Северина вполне достаточно для однозначных выводов. Тем более, что они правильны и соответствуют истине. И надо отдать должное: держится Северин безупречно. И сейчас, и на тех допросах, где уже сам спрашивал и слушал ответы. Да, уникум — во всём уникум. Но об этом тоже не надо и тем более сейчас. Что там говорит доктор?

— С вашим делом ознакомились в Комитете защиты жертв и бывших узников Империи. Комитет согласен оплатить ваше лечение.

— Что?! — потрясённо переспросил Рассел. — Но я ни в какой комитет не обращался.

— Обратился я, — спокойно сказал Жариков. — Я считаю вас жертвой. И с моими аргументами согласились, — и встал. — Идёмте, Шерман. Я провожу вас в палату

— Мне… можно переодеться? — глухо спросил Рассел.

— Да, конечно. Я подожду вас в коридоре.

Да, разумеется, он понимает. Ему дают время прийти в себя, но… Роняя вещи, путаясь в рукавах и пуговицах, Рассел переоделся, рассовал по карманам пиджака содержимое пакета. А это что? Справка? Да, справка об освобождении. Её в бумажник, всё-таки документ. Ну вот… он оглядел камеру, да, всё-таки камеру, и вышел в коридор, неся непривычно лёгкий пустой портфель.

Ни Северина, ни конвоира, только доктор. Рассел подошёл к нему.

— Я готов.

— Всё взяли? Идёмте.

Через внутренний переход они перешли, как понял Рассел, в другой корпус. Здесь коридор был намного оживлённее. Больные в тёмно-зелёных пижамах, сёстры, врачи, посетители… И почти все здоровались с доктором. Ещё один переход, а здесь народу заметно меньше, и доктор открывает перед ним дверь.

— Заходите, Шерман. Это ваша палата.

Рассел огляделся и пожал плечами.

— Не вижу принципиальной разницы. Всё то же.

Жариков улыбнулся.

— Дверь не запирается и окно без решёток. Располагайтесь, бельё на кровати. С завтрашнего дня будете ходить в столовую и на процедуры, а сегодня привыкайте к новому месту.