Сковороденко поморщился. Видимо, скептик доктор не в первый раз докучал ему своими насмешками.
— Любите вы проезжаться насчет милиции, вам-то что! Составили акт — и до дому… Если б обвели вокруг пальца, то не попались бы.
— А телефонный звонок? — спросил доктор.
— Ну, был анонимный звонок, кто-то помог нам. Ну и что? В общем поймали их, судили. Деньги якобы они бросили в реку: уничтожали улики, спасаясь от погони. Может, так оно и было. Оливец вскоре погиб в заключении во время драки, а Воробьев… Вон он, на кухне, Воробьев.
Сковороденко красноречиво развел руками: мол, покатая дорожка привела уголовника к закономерному финалу. Наступила короткая пауза, во время которой я еще раз осмотрел гостиную и пришел к выводу, что этот законченный рецидивист Воробьев, как бы ни был туп и малограмотен, отличался известной сообразительностью: дачу он облюбовал богатую, хотя по внешнему виду дома этого никак нельзя было предположить.
— Итак, после побега Воробьев скрывается в течение двух дней, — продолжал Павел. — Очевидно, какие-то деньги у него были, потому что в кармане ковбойки мы обнаружили железнодорожный билет. Сегодня в двенадцать дня Воробьев приехал в город с московским почтовым, а потом на пригородном — п шестнадцать двадцать — добрался до Казенного леса. Думаю, однако, что Воробьев истратил последние деньги и голодал все эти два дня, иначе, едва ворвавшись в дом, не набросился бы с таким остервенением на еду.
— Да, выглядит он изможденным, — подтвердил доктор.
— Голод его и заставил податься на дачу, — сказал Сковороденко. — В городе он боялся показываться, приехал в Казенный лес. Сентябрь, пусто. Рассчитывал поживиться.
— Силенка в нем все же была, — неожиданно оживился участковый. — С овчаркой справился! А овчарка у Шавейкина ростом с теленка и злющая. Почтальон говорит: этой овчарки гам хозяин побаивался, дикая была собака. Трехлетний пес, молодой еще, но — зверь.
— Кстати, когда осудили Воробьева и Оливца? — спросил Павел.
— Четыре года назад, — ответил Сковороденко. — Но давайте по порядку, товарищи. В общем, Павел Иванович, ясно, что из юрода он метнулся сюда и облюбовал себе эту дачу. Его не только голод привел, ему еще нужно было отсидеться немного, переждать. Знал ведь — поиски уже объявлены всюду.
— Как он справился с замками? — перебил лейтенанта Павел. — Вы в этом деле большой специалист, разобрались, наверно.
— Дело простое. Калитка держалась на щеколде, открыть ее не стоило труда. Он вошел на участок, увидел: на двери висячий замок, стало быть, хозяина нет. В этот момент на него набросилась собака. Воробьеву повезло — под рукой оказался топор. Расправившись с собакой, он принялся сбивать висячий замок. В двери был еще один замок, вставной, довольно сложный, но, очевидно, хозяин им не пользовался, если уезжал ненадолго.
— Верно, — подтвердил эксперт.
— И все-таки мне кажется, кто-то помогал этому Воробьеву, — сказал доктор, раскуривая трубку. — Он не отличался, насколько я могу судить, большой физической силой. А тут, видите ли, убивает овчарок, взламывает без помех замки…
— Но нет никаких следов второго, — возразил эксперт. — Ни отпечатков пальцев, ничего, никакого намека. Как вы считаете, Павел Иванович?
— Да, похоже, что Воробьев был в доме один, — сказал Павел. — Я даже уверен в этом.
— Ну, вот видите, — сказал Сковороденко, чрезвычайно довольный тем, что его поддержали в извечной борьбе с насмешником доктором. — А сбить висячий замок — силы не надо. Немножко ловкости, сноровки — и сделано. Значит, он прошел на дачу. Но, хоть и был голоден, прежде всего проник в гостиную, а не в кухню. В гостиной натоптано — с ботинок осыпалась грязь, — а в кухне следы не так приметны. Ясно — Воробьев понимал, что прежде всего надо позаботиться о деньгах и одежде. Затем он занялся холодильником.
— Резонно, — сказал Павел. Он как-то незаметно уступил первую роль опытному Сковороденко и теперь с большим вниманием слушал лейтенанта, делая пометки в блокноте.
— На столе мы обнаружили две открытые банки консервов, половину батона, стакан с недопитой жидкостью и бутылку из-под «Сибирской настойки»…
— В которой не настойка, а яд, — сказал доктор. — Стало быть, вы должны предположить, что либо хозяин дачи умалишенный и держал синильную кислоту в холодильнике, либо здесь был «второй», который и отравил — правда, неизвестно зачем — Воробьева.
— Минуточку, — сказал Сковороденко, глядя сквозь доктора и обращаясь как бы и не к нему, а к стоявшему за его спиной оппоненту, который, несомненно, был более достоин разъяснений, чем доктор. — А вы видели этот шкаф?
Читать дальше