Ольга Онойко - Море Вероятностей

— Что вы назвали «мистикой», Элиммерт?

— Секты.

Тэнра помолчал. Потом медленно, осторожно проговорил:

— Раньше на Эйдосе не было сект.

— Именно, — Лейс поворошил дрова в костре. – Здесь много веков идёт война. Есть мы и они. И именно поэтому общество не может дробиться дальше. Мы, эйдеты, умеем разрешать противоречия. Мы умеем смиряться, чтобы сплотиться, чтобы не потерпеть поражения в битве. Каждая церковь – призывной пункт. Каждый прихожанин знает, где его защитят и где ему дадут автомат, чтобы он защитил других. Какие, к безликим, мистические ордена? Какие ещё вонючие пророчества?! А ведь они не в игрушки играют. Они людей до самоубийств доводят. Нет, — он плюнул, — прилетят марйанне, разберутся с этой порослью. Бог им в помощь.

— И давно это началось?

— Кто знает! Поначалу‑то они были незаметны. А кто замечал – думал, опять богема в игрушки играет, фермеры от невежества в суеверия впали. Люди есть люди. Вон, полтораста лет назад Вирайн Лакенти в соборе неделю привселюдно на коленях отстоял, каялся в ереси. Земляне узнали – такой визг подняли, Господи прости. Аж сам Отец–Главнокомандующий в Ватикане извинялся перед мировым сообществом. А что они понимают? И даже Отец не понимал тогда, честно говоря. Всё она, гуманитарная этика.

— Чего он не понимал? – спросил Тэнра мягко, почти вкрадчиво.

Вася незаметно покосился на Лейса: он знал, что сейчас идейный бродяга разговаривает уже не с бестолковыми землянами–туристами, а сам с собой, и вряд ли даже сознаёт, что у него есть слушатели. Тэнра всегда действовал очень аккуратно.

— А то, что если ты так заигрался, что до ереси дошёл – ты всем набожным людям противен стал. А это не только соседи твои и сослуживцы, но и те парни из добровольных дружин, которые ночью не спят, чтобы мицариты твою машину не сожгли и тебя самого в распыл не пустили. Ну, Лакенти – он гений был, хоть и дурак, им все гордились, его все любили. Когда он понял, что натворил, и перепугался, ему намекнули, чтобы прощения попросил – простят. А неделю на коленях он сам придумал, потому что драматург был и режиссёр. Срежиссировал.

Вася слушал, навострив уши. Анис зубасто усмехался, сидя на корточках, но не вмешивался.

— Церковь на Эйдосе обладает огромной властью, — ещё более мягко и монотонно заговорил Тэнра. – И эта власть не только духовная, но и военная. Это армейская дисциплина. Церковь умеет воевать. Сейчас опасность серьёзней, чем прежде. Почему именно сейчас рушится оборона?

Лейс облокотился о колени. Посмотрел на пляшущие языки пламени, стянул грязную шапку с плешивой всклокоченной головы.

— Я не знаю. Никто не знает.

— Ты – политолог, Мерти. Что ты думаешь об этом? Где ты ищешь ответ?

— Я искал в экономике. Она растёт. Я думал, чем больше денег кругом, тем больше дури в головах. Но причина не в этом.

— А в чём?

— Я думал, дело в страхе перед кальмарами. Но это могло подействовать на Земле, не на Эйдосе. Мицариты ближе кальмаров. Они могут убить тебя через час, а не через десять лет.

— Где ещё может крыться причина?

— Я не знаю.

Тэнра медленно выдохнул и встал. Вася торопливо встал следом, и поднялся с корточек Анис. Никсы поставили передние лапы на служивший скамьёй бетонный блок. Тэнра неторопливо обошёл костёр, наклонился и заглянул Лейсу в лицо. Тот не отреагировал – даже зрачки не дрогнули. Как завороженный, бродяга смотрел на гаснущее пламя. Тэнра положил в костёр два полена из маленькой поленницы, взял арматурный прут и подгрёб догоравшие дрова к новым, а потом молча пошёл по следу Белой Никсы, поманив спутников за собой.

Когда они отошли на пару десятков метров, Тэнра сказал:

— Он нас не запомнит. Он очнётся минут через десять.

— Годится, — согласился Полохов. – Что ты об этом думаешь?

— Проще всего решить, что наш объект сидит здесь уже давно. Это очень похоже на род его развлечений. Но… – и Тэнра замолк.

Вася закрыл глаза и тяжело перевёл дыхание.

— Да. Не может быть просто.

Замок едва держался в коробке двери. Его даже не пришлось вскрывать – стоило посильнее толкнуть, как в дешёвой стружечной плите расширилась трещина, и замок попросту вылетел из неё.

Как только они вошли в подъезд, Васина воля окончательно ослабела, и он подозвал Белую Никсу. Демоническая собака увеличилась в размерах, легла, и Вася рухнул ей на спину. Никса, вывалив язык, оглянулась на него с ошалелым и обеспокоенным видом, но послушно встала и понесла хозяина. Чёрная в тревоге подбежала и стала пихать Васю носом.