Ольга Онойко - Море Вероятностей

Кенсераль рассмеялся.

Смеялся он недолго.

Что‑то возникло за его спиной – что‑то невообразимо могущественное и столь же невообразимо чуждое, словно рана, провал, изъян в живой плоти мира. Кенсераль ударил крыльями, метнувшись в сторону, и развернулся. Он чувствовал присутствие нового врага – леденящий холод среди холода, повелительную смерть над волнами смерти – но не видел его. Ирсирра поднял меч. Его охватила растерянность. Он не знал, чему угрожать, куда направлять удар. Кенсераль завертел головой, пытаясь сориентироваться. Чуждая мощь надвигалась, словно цунами, вздымалась над ним, готовилась сокрушить, но он не видел врага.

Новое заклинание сорвалось с его уст. Сто тысяч молний разом ударили из чёрных туч, язвя истерзанный город, и враг отдалился. Кенсераль устало усмехнулся и стёр кровь с подбородка. «Действует», — подумал он.

Ответный удар швырнул его в Башню Генштаба. Ирсирра задохнулся, в глазах у него потемнело. Он врезался в верхние этажи Башни с такой силой, что наполовину снёс их. Десятки тонн бетона и стали обрушились на него сверху и едва не обездвижили, пригвоздив к руинам распахнутые крылья.

Тауриль не смеялся.

Военачальник приблизился, рассекая ветер. Исходящий от него свет стал мучительно ярким. Щурясь, Кенсераль увидел, что на помощь им летит Ульрималь. Белые его крылья лучились лунным сиянием, не столь жёстким, как победительный блеск Тауриля, но столь же пронзительным.

— Это не безликий, — выплюнул чёрный ирсирра беззвучно, зная, что братья его слышат. – Это… Сами безликие не знают, что это такое!

Он ошибался.

Но в том языке, на котором он умел разговаривать с безликим древними, всё равно не было слов, обозначающих Извлечённый модуль.

Дозорный на полусогнутых проскользнул в двери школы. Дисайне увидела, что это дозорная – высокая девочка, похожая на Фри.

— Кто‑то идёт, — сказала она.

— Кто? – строго уточнил Аньяль. – Откуда?

Девочка перевела дух. Она выглядела напуганной, но держалась.

— Взрослый. Один. Идёт пешком со стороны За Правду Павших. И он… – девочка поколебалась. – Он толстый. Он пыхтит.

Аньяль одобрительно кивнул. Фри покосилась на него и опустила руку на пистолет.

— Это кто‑то из гарнизона, — сказал Аньяль. – Они беспокоятся за нас и всё‑таки решили выдвинуться.

После того, как вылетели стёкла, совет Аньяля и сам Аньяль несколько минут подавленно молчали. Дисайне, напротив, отчего‑то перестала робеть и почувствовала себя уверенней. Она пыталась понять, что произошло. Что это был за удар? Может, новый залп «Астравидьи» или боевого спутника? Он пришёлся ближе к городу, поэтому ударная волна выбила стёкла. Но многое тут оставалось странным и необъяснимым, и самая логичная версия не выглядела убедительной. Дисайне не заметила вспышки. Даже если световой луч ударил с той стороны здания, его отблески должны были озарить полгорода. К тому же звуковой волне полагалось ударить не только по стёклам, но и по ушам. Они бы все здесь оглохли. Грохот Дисайне слышала, но это был скорее отдалённый гул. Казалось, что стёкла просто взорвались, сами по себе.

Как бы то ни было, стёкол не стало. Снаружи потёк странный и страшный зимний холод. Дети делились тёплой одеждой, самые запасливые развернули спальные мешки и отдали младшим. Многих посекло осколками, и Келвиш с помощницами до сих пор трудились. Двое подсвечивали им планшетами, остальным Аньяль велел экономить заряд. Сам он ушёл и некоторое время бродил по раздевалке – там не было окон, и он мог не пригибаться. Дисайне чувствовала себя так, словно читала его мысли. Положение ухудшилось. Медики остались с пустыми руками, точней, с таблетками от несварения желудка: эти таблетки, пластыри да дезинфицирующая жидкость – вот всё, что у них и было. Ещё больше пугал холод. Если бы не холод, у Аньяля ещё оставался бы выбор – выдвигаться к храму или собрать всех во внутренних помещениях и ждать. Но у них не хватало еды и тёплой одежды, из школьной мебели не вышло бы развести костёр… Аньяль решался.

И вот гарнизон храма пришёл на выручку.

— Эй! – донеслось со двора. Дисайне приподнялась. – Дети! Живы?

Аньяль улыбнулся. Голос, несомненно, принадлежал пожилой женщине, и та здорово запыхалась по пути.

— Все живы, — отозвалась Дисайне. – Есть легко раненые.

— Ладно! – и тётушка ввалилась в двери.

Она и вправду была толстая, щекастая, пузатая. Камуфляж ей подбирали по обхватам, а не по росту, подшить, наверно, не выдалось времени, и потому она в нем тонула. Волосы она отстригла недавно и неаккуратно. Жидкие клочки с остатками перманента торчали во все стороны. Дисайне вышла навстречу, рефлекторно выпрямляясь.