Кир Булычев: Чума на ваше поле!

— Не врешь? — спросила Лена и улыбнулась.

Аскольд удивился — занятый собственными речами, он выпустил из головы, что с дьявольской настойчивостью эта женщина стремилась именно к уничтожению посевов — он признался ей в том, что она его победила. Черт побери — начальству в таких ошибках признаваться не следует.

— В общем, ситуацию еще можно взять под контроль, — сказал Аскольд. — И ты должна нам помочь.

— Зачем?

— Я же тебе объяснил! Чтобы спасти сотни тысяч честных тружеников.

— Значит, больше не будет опиума?

— В этом и заключается твоя главная глупость! — закричал Аскольд. — Свято место пусто не бывает. Мы знаем, как бороться с героином, мы знаем пути и методы, мы можем контролировать его… ты уничтожишь источники героина — тут же появятся химические средства — они и сейчас уже есть, их куда труднее уловить, они действуют как пули: одна таблетка — и человек погиб. Понимаешь ли ты, что в своей слепоте ты губишь весь мир!

Лена отвернулась от него. Она не могла и не хотела задумываться — она сделала, что хотела, доплыла до нерестилища и погибла. Вот и все. А уж другие пускай решают…

Аскольд знал, что должен пристрелить эту женщину, ничего, кроме отвращения, не вызывавшую. Но не мог этого сделать. Он не убийца. Пускай меры принимает генерал Лю. Я улечу домой, и мы будем думать, как налаживать новые связи, как выпутываться из смертельной ситуации, в которую нас загнала эта злобная цапля.

Аскольд вышел из темницы. Солдат запер дверь. Аскольд пошел по тропинке среди банановых кущей к бараку — временной базе генерала Лю, у которого тоже возникли серьезные трудности в связи с гибелью посевов.

Генерал надеется на Аскольда. Генерал напуган. Конкуренты, а еще хуже — бирманские гвардейцы могут воспользоваться его бедами. Самое отвратительное заключалось в том, что стали поступать дикие, невероятные новости из лабораторий: вирус уничтожал сырец — не только мак, но и сырец опиума в лабораториях, и как от этого защититься — непонятно.

Аскольд подошел к бараку.

— Генерал здесь? — спросил он у офицеров, что лениво играли в шашки на веранде, начертив мелом доску и используя вместо шашек крышки от коки и лимонада.

— Подожди, — сказал один из офицеров, — генерал занят.

Они не считали Аскольда достаточно важной фигурой. Аскольд и не настаивал на этом.

Он оперся о перила веранды. Лес подходил к строениям — так их труднее найти вертолетам разведки.

Один из них жужжал неподалеку — Аскольд уже привык к этому — бирманцы, возможно, готовили очередное наступление, неудачное, как и все предыдущие.

Жужжание превратилось в гул, в рев — это был не один вертолет, несколько машин приближалось к лесному лагерю.

Аскольд перепрыгнул через перила и кинулся к банановым зарослям.

Ракеты с вертолетов разрывались рядом с бараками и над бараками. Зрелище было подобно пиротехническим эффектам американского боевика про вьетнамскую войну.

Аскольд вжался в землю — земля была сухой, в горах давно не было дождя.

Мягкий толстый банановый куст свалился перед ним, открыв вид на поляну

— из вертолетов выскакивали бирманские солдаты и бежали к баракам. Никто не мешал им.

Аскольд лежал и смотрел, как из разрушенного ракетой барака вытаскивают генерала Лю. У толстяка, видно, были перебиты ноги — они волочились по земле, а в пыли оставалась, красная дорожка.

Аскольд стал отползать в чащу, к зарослям бамбука.

Наверное, это было лишним — его сразу заметили. Он увидел дуло автомата и стал подниматься.

— Я случайный человек! — закричал он по-английски.

Солдат расстрелял его.

А полковник Наронг отыскал Лену в темнице.

— Не трогай меня, — сказала она, — я очень грязная.

— Не все ли равно, — сказал Наронг. Но нежных объятий не было. Он приказал вызвать медиков.

Когда он через час пришел в вертолет, где кое-как обмытая и перевязанная она лежала на носилках, Лена спросила:

— Как ты меня нашел?

— Совместная операция, — сказал он. — Мы помогли бирманцам, а они отдали тебя мне.

— Зачем я тебе?

— В гарем, — сказал, полковник Наронг.

— На меня нельзя смотреть.

— Я тебя откормлю, — сказал Наронг.

— А где Аскольд?

— Кто?

— Русский, который приходил ко мне.

— К сожалению, здесь не было ни одного русского, — сказал Наронг.

Он протянул ей банку пива. Банка была теплой.

— Спасибо, — сказала Лена. — Так что же с ним случилось?

— Его больше нет. С ним случился… несчастный случай.