Виктор Кувшинов - Пирамиды Астрала

— Слав, у нее наверно нет шансов? — как-то жалобно спросила Таша, пока они шли к даче. — Ведь это, наверно, обширный инсульт!

Сборы и поездка прошли «на автомате». Слава молча вел машину, не зная, чем мог бы помочь Таше, а фальшивить не хотелось. Ташины мысли все время крутились вокруг воспоминаний детства. Она представляла бабушкино лицо, то доброе, то усталое, то деланно строгое…

И вот они в больнице. Слава умудрился договориться, и их провели к палате интенсивной терапии, где лежала Ташина бабушка. Подошедший дежурный врач грустно вздохнул и сказал:

— Она в коме. Снимок и ЭЭГ показывают обширное кровоизлияние. Шансов практически никаких. Сочувствую, мы делаем, что можем…

Слава провел Ташу в палату. Она долго стояла у кровати и смотрела на неподвижное, серое лицо еще не очень старой женщины, подключенной к аппарату искусственного дыхания. Потом резко отвернулась, взяла Славу за руку и тихо сказала:

— Пойдем.

Она промолчала всю дорогу до дому, так же, не говоря ни слова, разделась в прихожей и, пройдя в полутемную с занавешенными шторами гостиную, остановилась, как вкопанная, посреди комнаты. Слава подошел сзади и взял Ташу за плечи. Она то ли всхлипнула, то ли усмехнулась:

— Вот и еще одна двухкомнатная освободилась — налетай, родня — кто хочет!

Слава развернул Ташу к себе лицом. Она как-то скривлено и зло улыбалась.

— Таша, не надо так! С нами со всеми может такое случиться, — он усадил несчастную девушку на диван и примостился рядом. Обняв Ташу и гладя ее волосы, он тихо говорил:

— Ташенька, ну поплачь — тебе легче будет…

Она вдруг ударила его ладонью и выкрикнула уже со слезами в глазах:

— Как ты не понимаешь! Это все! Ее там уже нет!.. Я чувствую это. Понимаешь, это конец всему. Я никогда ее больше не увижу, — и она, наконец, разрыдалась.

— Маленькая моя, но у тебя есть я, который всегда будет тебя любить. Не расстраивайся, — выговаривал Слава, пытаясь успокоить девушку.

— У меня такое чувство, что часть меня умерла. Часть моей жизни ушла безвозвратно и останется только в каких-то далеких воспоминаниях. Мне кажется, что на самом деле все наоборот: умирающий человек просто усыпает надолго, навсегда. А умирает часть нашей души — тех, кто остается. Я боюсь дальше жить — меня ждет только череда смертей моих родных и близких!

— Нет, ты неправа. Душа не умирает. Умирает часть твоей жизни, переходя только в память. Но на смену умершей рождаются новые части жизни. Например, я — для тебя, а ты — для меня.

— Да, Слава, у нас будет много детей. Я не хочу только терять в жизни. Это наверно эгоизм, но только в своих будущих детях и тебе я вижу выход из безнадежной вереницы потерь.

— Ты знаешь, почти все когда-нибудь оказываются в таком положении. Многие из них находят утешение в вере.

— Ты смеешься? — Таша оторвала заплаканное лицо от Славиного плеча, укоризненно на него посмотрела и, с горькой усмешкой, продолжила. — Ты же сам знаешь, каково нам во что-нибудь верить. Ты какую сказку про Бога предпочитаешь? Или, может, лучше галлюциногенов наесться?

Так они еще долго сидели в сгущающихся сумерках, сами не зная, что делать. Гладя Ташины волосы, Слава вдруг почувствовал, как рука девушки сжала его плечо, а вся она напряглась. Он поднял голову и заметил, что Таша, замерев, смотрит на кресло в темном углу комнаты. Переведя взгляд, он обмер то ли от испуга, то ли от восторга. На кресле, дымчатым силуэтом, как бы светясь изнутри, сидела милая пожилая женщина и ласково улыбалась им. Слава сразу узнал в ней Ташину бабушку, которая лежала сейчас в больнице. Девушка долго, как зачарованная, смотрела на призрак. Потом, сделала резкое непроизвольное движение в сторону бабушки, и видение растаяло. Они долго сидели молча. Потом Таша счастливо прошептала:

— Она больше всего любила меня. Умершие могут показаться в момент смерти, но только тем, кого любили больше всех, и видеть их могут люди, думающие о них в это время. Я сейчас почувствовала: ей стало легко, у нее ничего не болит, и она будет ждать меня «там», — шептала Таша. — Я была права: она как бы уснула и оказалась «там». Так что мы плачем, лишь жалея себя, а ей стало лучше, и у нас есть надежда на встречу! — потом подумала и попросила. — Позвони в больницу — ее сердце наверно остановилось…

И еще некоторое время помолчав, добавила:

— Мы теперь знаем, как «туда» попасть, надо только поскорей опробовать на себе Женино лекарство…