Анатолий Бурак: Белка в колесе

Та же лестничная клетка. Вон валяется моя кепка и шокер, отлетевший на полпролета ниже. Нахлобучив головной убор и подобрав злополучное «средство защиты», я поплелся вниз. Смысл происшедшего до меня так и не дошел. Пройдя два квартала, набрел на стоянку такси. Испорченную куртку пришлось оставить «ТАМ», но вид у меня, по-видимому, был тот еще. Частник не хотел везти ни в какую, пробормотав что-то о наркоманах. Но пятьдесят баксов, они и в Африке пятьдесят баксов, так что домой я всё-таки поехал, а не пошел.

На третий день, с трудом поборов киронеперестанию и пытаясь не обращать внимания на жуткий сушняк, я кое-как побрился, переоделся и выполз на свет божий. По логике событий сегодня вечером я должен бы быть в казино, но настроение было нетворческим. Да и видок у меня, наверное, тот еще. А потому я побродил по парку, слегка размялся пивком и в условленный час, вернее, за час до встречи заявился в офис. На ступеньках никто не сидел, что, в общем, меня не сильно удивило, ведь мы познакомились лишь час спустя. Пару раз выглядывал, но на лестнице никто не курил, и, когда прошли все сроки, я понял, что она так и не придет.

К ее дому я ехал как на службу, да, собственно говоря, так оно и есть. Аванс уплачен, результат налицо, да и на лице тоже, впереди — отчет о проделанной работе. Вот только очень боюсь, что нанимателя уже нет и отчитываться, соответственно, некому.

Квартира опечатана, на звонок, естественно, никто не открывал, и я вышел во двор. Хитро, однако, получается. Выходит, сделал дело, которое на меня никто не возлагал. Задатка, который таки вроде как получил, — нет, а клиентку один раз уже убили. Да и второй мне не очень-то нравился. В общем, как в том анекдоте: рубля — нет, топора — нет, и как будто всё правильно. В песочнице ковырялась девчушка лет пяти, и я, прикинув свои шансы сойти за маньяка, похищающего младенцев, рискнул подойти. Всё равно другого видимого невооруженным глазом источника информации не наблюдалось. Надо сказать, что мой опыт общения с детьми минимален. Вернее — его не было вообще. А потому, изобразив на своей кое-как побритой роже самую дурацкую из улыбок, на которую способен, присел перед ней на корточки и начал:

— А скажи-ка, милая. — Продолжить мне не дали. Прелестное создание зачерпнуло совочком сколько смогло и с радостным визгом сыпануло мне в харю. От неожиданности я сел, что частично спасло то, что от хари осталось, ибо плевок повис на воротнике плаща. Ничего не скажешь, начало обещало многое. Со стороны это, наверное, смотрелось довольно-таки забавно: взрослый дядя, уползающий на заду от пятилетней девчушки. Звонкий смех был тому подтверждением. Хохотала девушка лет восемнадцати, одетая в джинсы и кожаную курточку.

— Настя, Настя, ну разве так можно? — укоризненно произнесла она, однако в глазах у нее по-прежнему прыгали веселые чертики.

Стало немножко обидно, но, вспомнив читанное где-то и когда-то, что смешной человек не внушает опасения, решил на этом сыграть. Фальшиво смеяться глупо, злиться — непродуктивно, и я надул губы и состроил самую плаксивую рожу, на которую способен. Что дало свои плоды. Девушка, оказавшаяся няней «инфанта-террибля», помогла отряхнуться, любезно одолжила свой платочек и попутно удовлетворила мое любопытство. Ее зовут Лена, она учится в педагогическом, а няня лишь в силу обстоятельств. И так минут пятнадцать. Надо сказать, что наводящих вопросов задавать почти не потребовалось. Знание об «ужасном происшествии» переполняло ее. Так что в моем лице она нашла благодарного слушателя. Ограбление произошло через сутки после столь «удачно» проведенной мною операции. Бандиты что-то искали, нашли или нет, она не знала. Хозяин квартиры, в прошлом профессор какого-то военного института, а ныне предприниматель средней руки, был в отъезде. Дома находилась только Инна. Ей-то, бедняжке, и досталось больше всего. Муж вчера вернулся, вызванный телеграммой, а Инна сейчас в реанимации.

Что ж, что-то такое и предполагалось. Не получив искомого и не дождавшись фигуранта, подельщики забеспокоились и решили еще раз навестить «объект». Надо отдать им должное, и в первый, и во второй раз они действовали сначала мягко, прямо-таки ювелирно. Чем же ценна эта коробочка, что из-за нее разгорелись такие страсти?

Деньги еще имелись, а поэтому я отправился домой, собираясь вплотную заняться этим вопросом. Да и на периферии сознания крутилась какая-то «анормальность» последнего перехода, если, конечно, сам переход можно считать нормой.