Эллис Питерс - Лев в долине

Но после недолгого спора Эмерсону пришлось согласиться, что коробка приехала вместе с нами из Каира. Самое убедительное доказательство налицо: если бы коробку привез из Мазгунаха Абдулла, то не было бы ни обертки, ни веревок. У Абдуллы свой подход к упаковке багажа: он швыряет все в мешок, а мешок навьючивает на осла.

Ясно было и другое: коробку ничего не стоило подсунуть к другим вещам, которые Эмерсон накупил на базаре. А носильщик спокойно доставил покупки к нам в номер.

- Все верно, - проговорила я задумчиво, - но меня не покидает странное чувство... Не могу объяснить почему, но я убеждена, что чаши принес в гостиницу сам Гений Преступлений. За нами наверняка наблюдали весь тот день и знали, когда путь свободен. Обмануть бдительность коридорного, конечно, ничего не стоило - он целыми днями клюет носом Но не мог же злодеи проникнуть в номер в нашем присутствии! Разве что ему хотелось повергнуть нас в изумление...

- Великолепная интуиция! - презрительно процедил Эмерсон.

- Это не интуиция. Сама не знаю, что это. Хотя...

Я схватила с полу кусок обертки и повертела его в руках. И верно, на бумаге красовалось жирное пятно размером с ладонь. Я понюхала пятно.

- Можешь убедиться, Эмерсон. - Я сунула обертку ему под нос.

Он испуганно шарахнулся в сторону.

- Ты что, Амелия?

- Нет, ты понюхай! Видишь?

- Жир... - неуверенно протянул Эмерсон и скривился. - То ли бараний, то ли куриный. Ну и что с того? Здешний люд не привык к ножу и вилке, местные обычно едят руками, поэтому...

Увидев, как вытянулось лицо моего ненаглядного, я поняла, что его осенила та же догадка, что и меня. Ничего удивительного, ведь по сообразительности Эмерсон почти догнал меня. Правда, признать мою правоту вслух ему мешало упрямство.

- Куриный жир! - торжественно провозгласила я, словно сделала открытие века. - Вот почему Бастет отказалась от угощения, которое Рамсес принес ей из "Мена-Хаус"! Она и так объелась курятиной! Этот негодяй чрезвычайно умен: он подкупил нашу сторожевую кошку!

II

Эмерсон не оспаривал мое умозаключение. Нет, он его высмеивал, пригвождал к позорному столбу, низвергал и перечеркивал. Даже приняв горизонтальное положение, он не мог успокоиться. Наши матрасы лежали рядышком на плоской крыше. Прохладный ветерок, мягкое сияние луны, упоительный аромат пустыни, который лучше не разлагать на составные части нельзя же упиваться запахом ослиного помета, смешанным с ароматом нильской грязи! - все должно было навевать супружескую нежность. Однако Эмерсон едва ли не впервые за весь наш брак отказался нежничать.

- Так и ждешь, что из-за ширмы высунет нос Рамсес, - проворчал он в свое оправдание. - Разве тут сосредоточишься? Завтра переберемся в мое углубление в скале. Здесь, с Немо и целым отрядом работников-египтян, Рамсесу ничего не угрожает.

- Я бы и рада ночевать в твоем уютном уголке, Эмерсон, но это неразумно. Ведь Гений Преступлений только что напомнил нам о своей хитрости и зловещей власти. Мы пробыли в Египте каких-то три дня, а он уже второй раз бросает нам вызов. Нет, Эмерсон, наши дела плохи, очень плохи! Мы не знаем, была ли попытка похитить Рамсеса серьезной или этот человек просто демонстрировал свою силу. Но в любом случае в результате этой попытки к нашей компании прибился мистер Немо.

Уже на середине моей тирады Эмерсон натянул на голову одеяло и издал притворный храп. Но я-то знала, что он по-прежнему ловит каждое слово.

- Не в этом ли главная цель Гения Преступлений? - продолжала я задумчиво. - Иметь в стане противника своего человека очень полезно... Или другая загадка - чаши для причастия. Зачем отдавать нам свою добычу? Говорю тебе, Эмерсон, нам не понять всех замыслов этого изощренного преступника.

Эмерсон резко сел, огласив ночь негодующим ревом. Ему ответил вой шакала.

- Тише! - взмолилась я. - Ты разбудишь всю деревню, а главное; Рамсеса. Что с тобой? Неужели впервые слышишь о Гении Преступлений?

- Если бы! - простонал он. Одеяло съехало, обнажив его до пояса, а меня раскрыв больше, чем позволяют приличия. Завороженно глядя, как играют мышцы на широкой груди мужа, я забыла о стыде.

- "Гений, гений..." - свирепо прошипел Эмерсон. - Как ты можешь поминать это ничтожество в подобный момент? Да еще в таких выражениях, почти с благоговением?! Черт возьми, Амелия, послушать тебя, так я не сумею совладать с этим прохиндеем! Если ты не считаешь меня мужчиной...

- Очень даже считаю, Эмерсон!

- Тогда помолчи, Пибоди! Если у тебя есть на этот счет сомнения, я готов тебя разубедить. Прямо сейчас!