Эллис Питерс - Погребенная во льдах (Хроники брата Кадфаэля - 6)

- Нет, нет! Отойди от меня! Ты мертва...

Это был сдавленный стон - такой, какой, наверное, издала сестра Хилария, стиснутая его руками. Но Кадфаэль услышал, и этого было довольно. Уже в следующее мгновение Эврар пришел в себя и перестал отступать. Они чуть не столкнулись, когда девушка вышла на свет и стала осязаемой и уязвимой.

- Что это за дурацкая игра? Вы что, держите тут сумасшедших? Что это за существо? - резко спросил Ботрель у Кадфаэля.

Она откинула капюшон, сняла плат монахини и встряхнула головой. Густые черные волосы рассыпались по плечам, упав на запачканную рясу сестры Хиларии, и Ботрель увидел яростное мраморное лицо и горящие глаза Эрмины Хьюгонин.

Он был так же не готов к этому явлению, как и к предыдущему. Возможно, считал ее мертвой и надежно погребенной под сугробами в лесу - ведь он не получал о ней никаких известий. Возможно, он решил, что теперь она ничего не может ему сделать - по крайней мере в этом мире, а о том он мало беспокоился. Эврар отступил от нее на шаг, но дальше отойти не смог, поскольку между ним и открытой дверью стояли Кадфаэль и Хью. Но он мужественно овладел собой и взглянул на девушку с обиженным и недоуменным видом, возражая против такого странного обращения.

- Эрмина! Что это значит? Раз вы живы, то почему не известили меня? Разве я это заслужил? Вы, конечно, знаете, что я замучил себя и всех своих домочадцев, разыскивая вас?

- Я это знаю, - ответила она, холодная, как лед, в котором была погребена сестра Хилария. - Но если бы вы меня нашли и никого не было бы рядом, я отправилась бы по тому же пути, что и мой дражайший друг, сестра Хилария, поскольку вы уже знали, что я никогда не выйду за вас. Брак или могила - третьего пути для меня не было. Ведь я могла рассказать слишком многое, что опасно для вашего спокойствия и чести. А я не сказала ни слова против вас или в свою защиту, поскольку сама все затеяла и так же виновата, как вы. Но теперь, когда я столько узнала, и за нее - да, за нее, я тысячу раз обвиняю вас, насильник, и называю вас, Эврар Ботрель, убийцей моей милой Хиларии...

- Вы не в своем уме! - с негодованием воскликнул он. - Кто та женщина, о которой вы говорите? С того дня, как вы меня покинули, я лежал в лихорадке. Все мои домочадцы это подтвердят...

- О нет! Нет! Только не в ту ночь! Вы поскакали за мной, чтобы вернуть меня ради своей чести и заставить молчать, либо женившись, либо убив. Не отрицайте! Я видела, как вы скакали! Вы думаете, я так глупа, что понадеялась обогнать вас пешком? Или так испугалась, что обезумела и помчалась зигзагами, как глупый заяц, оставляя для вас четкие следы? Я оставила следы только до леса, на дороге к Ладлоу, - вы полагали, что я побегу туда. А потом я вернулась окольными путями и полночи пряталась среди древесины, которую вы сложили, чтобы трусливо строить ограждения. Я видела, как вы уехали, Эврар, и как вернулись, и ваша открывшаяся рана кровоточила. Я убежала, только когда вас уложили в постель и метель немного утихла, а до рассвета оставалось не более часа. А пока я от вас пряталась, вы убили ее! - выкрикнула Эрмина, вспыхнув, как костер из хвойных веток. - На обратном пути вашей безрезультатной погони вы увидели одинокую женщину и отомстили ей за все, что я вам сделала и чего вы не смогли сделать со мной. Нет, это мы ее убили! - воскликнула Эрмина. - Вы и я! Я тоже виновна в ее гибели!

- Что вы такое говорите? - спросил Ботрель, призвав на помощь все свое мужество. Если бы она бушевала, ему было бы легче разбить ее обвинения, но даже в ее холодной уверенности он пытался найти для себя точку опоры. Конечно, я поехал вас искать, как же я мог оставить вас замерзать в такой мороз? Я упал, поскольку ослабел от раны - она снова открылась и кровоточила, - да, это правда. Но что до остального... Я искал вас всю ночь, сколько мог выдержать, и не останавливался ни на минуту. А если я вернулся домой с пустыми руками и истекая кровью, разве можно меня в этом обвинять? Я ничего не знаю о женщине, о которой вы говорите...

- Ничего? - переспросил Кадфаэль у него за плечом. - Ничего не знаете о хижине пастухов, находящейся рядом с дорогой, по которой вы ехали, возвращаясь из Ладлоу в Ледвич? Ничего не знаете о молодой монахине, спавшей там на сене и укрытой плащом доброго человека? Ничего не знаете о застывшем ручье, подвернувшемся вам по пути домой после того, что вы совершили? И ваша рана открылась не от падения, а оттого, что монахиня доблестно боролась за свою честь, когда вы обрушили на нее свою ярость и похоть за неимением другой добычи, более лестной для ваших амбиций. Ничего не знаете о плащах и рясе, спрятанных в соломе? Хотите свалить это преступление на тех, кто повинен во всех злодеяниях в этих краях? Во всех, кроме этого!