Эллис Питерс - Тень ворона (Хроники брата Кадфаэля - 12)

- Как только голова у него не закружится! - с шутливым восхищением заметил Кадфаэль, покачивая головой с загорелой тонзурой.- Который же это по счету поворот? Сперва присягнул Матильде, после того, как ее отец скончался, не оставив мужского потомства, затем признал своего брата Стефана, который в ее отсутствие захватил власть, потом, когда звезда Стефана затмилась, он худо-бедно помирился с императрицей, оправдывая свой поступок тем, что Стефан-де учинил обиду и поношение святой Церкви... Теперь легату остается лишь обернуть то же самое обвинение против императрицы, если только он не припас для короля другого объяснения.

- Да что тут скажешь нового? - пожал плечами Хью. - Он будет всячески напирать на свой легатский долг и примется талдычить то же самое, что мы уже слышали от него седьмого апреля! Стефана его слова убедят не более, чем в свое время Матильду, но король только поворчит, а потом сделает вид, будто поверил, - ведь ему, как и Матильде в свое время, позарез нужна поддержка Генри Блуа. Ну, а епископ прикусит язык и, проглотив обиду, сделает перед клириками вид, что ничего особенного не происходит.

- Скорее всего, для легата этот поворот будет последним,- сказал Кадфаэль, бережно подкладывая в жаровню кусочки торфа, чтобы ее пламя поддерживало в помещении ровное тепло. - Императрица собственными руками погубила свою последнюю надежду получить корону.

Странной женщиной оказалась эта дочь короля Генриха! Совсем ребенком выданная замуж за императора Священной Римской империи Генриха V, она завоевала такую горячую любовь своих германских подданных, что после смерти мужа весь народ оплакивал ее отъезд и просил остаться в Германии. Но, вернувшись в Англию, где, казалось бы, сама судьба шла Матильде навстречу, отдав в ее руки соперника, так что корона была уже совсем близко, она вдруг повела себя столь злобно и самонадеянно, столь злопамятно принялась мстить за былые обиды, что народ столицы возмутился и поднял свой голос. Нет, он не умолял ее остаться, но навсегда изгнал из города, положив тем самым конец ее надеждам на корону. Все уже знали, что императрица способна яростно преследовать даже своих недавних союзников, но она умела также завоевать любовь и пылкую преданность лучших из числа своих баронов. В рядах сторонников Стефана не было никого, кто мог бы сравниться достоинством с ее сводным братом графом Робертом Глостерским и ее верным сподвижником Брианом Фиц-Каунтом, который был ее любовником и, как верный паладин, защищал восточную границу ее владений, где находился его родовой замок Уиоллингфорд. Однако в сложившихся обстоятельствах двух героев было мало, чтобы отстоять права Матильды на английскую корону. Желая выкупить из плена сводного брата, без которого императрица не могла рассчитывать на успех, она была вынуждена освободить своего царственного узника. Таким образом, все вернулось на круги своя. Ибо, упустив победу, императрица не желала смириться с поражением.

- Отсюда, где я сейчас нахожусь,- задумчиво проговорил Кадфаэль, - все эти вещи представляются такими далекими и ненастоящими! Если бы я не прожил в миру сорок лет, где мне самому довелось участвовать в сражениях, то все, что творится в нынешние времена, показалось бы мне, наверное, каким-то дурным сном.

- Зато для аббата Радульфуса это вовсе не сон,- неожиданно серьезно заметил Хью.

Повернувшись спиною к затихшему влажному саду, медленно погружавшемуся в зимний сон, он сел на деревянную лавку у стены. Тлевший под слоем дерна тусклый огонек жаровни озарил тонкие черты его лица: из полумрака проступили твердо очерченный подбородок и глубокие глазницы, отблеск пламени мгновенно вспыхнул в черноте его глаз, прежде чем погаснуть под бахромою черных ресниц.

- В аббате Радульфусе король нашел бы, пожалуй, лучшего советчика, чем те прихлебатели, что окружили его, едва он вышел на свободу,- продолжал Хью.- Но Радульфус сказал бы не то, что им хочется слышать, и они заткнули бы уши.

- А что нового слышно о короле? Каким он вышел, проведя целый год в плену? Сохранился ли у него былой задор, или неволя его остудила? Как думаешь, что он предпримет в ближайшем будущем?

- На эти вопросы я лучше смогу ответить после Рождества,- сказал Хью. Говорят, король здоров и полон сил. Но императрица держала его в оковах, а такое нелегко забывается. Этого, пожалуй, даже он ей не простит. Стефан вышел на волю голодный и тощий, а на пустой желудок мысль работает острее. По натуре король всегда был горяч и сгоряча легко начинал кампанию или осаду, но, если на третий день не видно было результата, он уже остывал, а на пятый все бросал и пускался в новое предприятие. Может быть, теперь он научился наконец доводить дело до конца, не отклоняясь от цели. Иной раз я сам дивлюсь, отчего мы так за ним следуем, но когда вспоминаю, как он, бывало, кидался в гущу рукопашного боя, то понимаю причину. Подумать только! Ведь эта женщина была у него в руках, когда высадилась в Арунделле, а он, вместо того чтобы поступить так, как подсказывает здравый смысл, дал ей вооруженную охрану, которая проводила ее в замок брата. Я проклинаю его за такую глупость, но, проклиная, восхищаюсь и люблю его за это! Бог знает, какую глупость он еще выкинет по своему беспредельному рыцарскому благородству! Но я рад, что снова его увижу, и постараюсь понять его планы. Ибо и меня, как вашего аббата, вызывают на совет. Король Стефан собирается провести рождественские праздники в Кентербери и там вновь увенчать себя короной, желая наглядно всем показать, который из двоих претендентов истинный помазанник божий. По этому случаю он созвал всех своих шерифов, чтобы они присутствовали на торжестве и дали ему отчет о том, как обстоят дела в графствах. Я тоже должен туда ехать, поскольку пока что шериф у нас не назначен.