Ольга Силаева - Рассказы

- Ты замужем?

- Три года, как нет, - отмахнулась Ирка. - Самое паршивое в той истории, что еще через полгода он пришел в Службу, и я, в общем-то, подозреваю, зачем. Хотел найти в другом мире тот вариант меня, что будет его любить. Нам ведь все рассказывают, Димка. Словно боятся, что если не выразят мечту, то она ускользнет.

- Ты их провожаешь, и они делятся с тобой?

- У них у всех такие лица... - Ирка улыбнулась. - Можешь сто раз им говорить, что во время перехода сканируется сознание, и они могут не высказывать свои мечты вслух - не послушают. Они верят, видят, и это заметно. По тебе, кстати, тоже. Ты ведь не вернешься, Димка.

- Кто-то говорил, что и ландшафтный дизайнер из меня не получится, - заметил я. - Я вернусь, Иришка. Обещаю.

Ирка присела передо мной на корточки.

- Знаешь, я иногда жалею, что Службе не ставят препоны, - негромко сказала она. - Что у нас нет бюрократии вообще. Что я не могу наорать на тебя и послать домой за первой попавшейся справкой, а потом повесить на дверь табличку "Закрыто" на пару месяцев.

- Тяжело, наверное, на твоей работе. Исполнять чьи угодно мечты, только не свои.

- Мы тоже живем мечтой, Димка. Мы - волнорез.

- Что?

- Волнорез. Путешественники уплывают в открытое море, а для тех, кто боится, существует волнорез. Девятый вал не дойдет до берега: если море окажется тебе не по нутру, ты побарахтаешься и выплывешь на берег. Часть пути мы пройдем с тобой. Но потом плыви сам.

Я прикрыл глаза. Моя мечта: я видел ее, как наяву. Знакомая до боли станция, пушистые ряды елок вдоль просеки: до мельницы на велосипедах, до реки на автобусе, на огород пешком. Маленький городок и школа с огромными окнами, где за забором-сеткой растут старые яблони. Друзья, гитара у костра, чай из термоса в лесу, походы и посиделки, возня с железками и планы на лето...

Вечное лето.

- Ты ведь не просто на встречу с друзьями надеешься, - тихо сказала Ирка. - Пара вечеров в хорошей компании - ну кто ради этого убежит? Не ты.

- Я надеюсь на другую жизнь. Без одиночества. И ухожу в открытое море. А ты не хочешь со мной?

Ирка покачала головой. Отвернулась и молча подошла к пульту управления.

В следующую секунду за окном схлопнулись ставни. Я не успел ничего сказать: деревянный пол под нами дрогнул, и мы с бешеной скоростью понеслись вниз. Когда комната-лифт остановилась и одна из стен ушла в сторону, перед нами простирался пустой ангар. В его середине стоял овальный контейнер размером со старый микроавтобус.

- Туда заходят поодиночке. - Ирка кивнула на контейнер. - Вдвоем не уйти: это физически невозможно. Да и получится ли? Мечты, знаешь ли, у всех разные.

До контейнера мы дошли молча. Дверь открылась бесшумно, Ирка сделала приглашающий жест, и я шагнул внутрь. Ничего особенного: обычное зеркальное яйцо, только изнутри оно кажется гораздо больше, чем снаружи. Я почувствовал разочарование туземца, которого впервые привезли в большой город, а там оказались такие же кроссовки и холодильники, что и дома под навесом.

- Вряд ли я делаю мир лучше, - вдруг сказала Ирка. - Но я хотя бы помогаю тем, кому тут совсем плохо. Потому что они имеют право уйти, понимаешь? А ты...

- Не имею права? - поднял брови я.

- Ты сильнее этого, - тихо сказала она. - Мне кажется.

- Может быть, я найду силы вернуться, - сказал я. - Может быть.

Мы помолчали.

- Сейчас контейнер закроется, - заговорила Ирка. - Начнется переход. Потом дверь разблокируется, и ты сможешь выйти. Главное, не волнуйся. Там тоже есть Служба - если захочешь, тебе помогут вернуться. Полгода у тебя есть, пока жив сигнал.

- Я понял. - Я наклонил голову. - Иришка, я...

Она покачала головой. Вокруг загудели невидимые машины.

- Но мы больше не встретимся. - Ирка сделала шаг назад, и дверь начала медленно закрываться. - Ты не вернешься, а я за тобой не пойду. Мне, собственно, вообще из этого мира деваться некуда: я из тех неудачливых двух процентов, на которых переход не срабатывает. Может, мешает устойчивость к гипнозу, не знаю. Или железное здоровье: меня даже простуда не берет. Я была лабораторной крысой четыре раза, и каждый раз выбиралась из ящика здесь и сейчас. Так что забудь, что я плела про прелести родного мира: зелен виноград. Живи счастливо.

- Ирка...

Я шагнул к ней, но она уже отвернулась. Мелькнула прядь волос, блеснула, закрываясь, дверь, и свет погас. А я не успел даже сказать "спасибо".

Гудение становилось все громче: голова начала болеть. Рубашка мигом взмокла. Я глубоко вздохнул. Все будет хорошо. Просто отлично. Просто замеча...