Роберт Уилсон - Ось

Однако марсиане умели хранить секреты. Они поделились с Землей своими Архивами — собранием естественнонаучных знаний, во многом превосходящих земные. Но в Архивах почти ничего не говорилось о достижениях марсианской биотехнологии, породившей касту долгожителей-Четвертых, равно как и о гипотетиках. С точки зрения отца Лизы, это было непростительным умолчанием. «Они знали о гипотетиках сотни, если не тысячи лет, — говорил он. — Не может быть, чтобы им было больше нечего сказать. Пусть даже это были бы только гипотезы».

После окончания Спина, когда и Земля, и Марс были возвращены к нормальному течению времени, настал недолгий период интенсивного радиообмена между планетами. Даже последовала вторая марсианская экспедиция, обставленная с куда большей помпезностью, чем первая. Группу делегатов с Марса поселили в напоминающем крепость здании, пристроенном к старому комплексу ООН в Нью-Йорке, — его стали называть с тех пор Марсианским посольством. Потом, когда пятилетние дипломатические полномочия марсиан истекли, их отправили домой на корабле земной постройки, совместно спроектированном крупнейшими корпорациями и запущенном с космодрома Сичан.

Больше делегаций с Марса не было. Планировался ответный визит с Земли, но все утонуло в межнациональных спорах, а сами марсиане не проявляли интереса к этой затее. «Думаю, наши нравы их слегка шокировали», — говорил Роберт Адамс. Марс никогда не был планетой богатой ресурсами, даже после «экопоэзиса». Цивилизация на нем выживала благодаря тщательной и всеобъемлющей экономии. Земля, с ее огромными и загрязненными водными массивами, истощенными экосистемами, малоэффективной промышленностью, должна была привести гостей в ужас. «Наверное, они были бы только рады, — говорил Роберт Адамс, — если б могли отдалиться от нас еще на несколько миллионов миль».

К тому же марсианам приходилось иметь дело с собственными последствиями Спина. На Марсе тоже существовала Арка. Она возвышалась над экваториальной пустыней и вела на похожую маленькую скалистую, с виду гостеприимную, но необитаемую планету, вращающуюся вокруг какой-то далекой звезды.

Контакты между Землей и Марсом свелись к формальному и ни к чему не обязывающему протокольному обмену депешами.

Больше марсиан на Земле не бывало. По крайней мере Лиза ни о чем подобном не слышала. Все они улетели с окончанием миссии.

Каким образом тогда Сьюлин Муа могла быть марсианкой?..

— Она даже на них не похожа! — воскликнула Лиза.

Марсиане были в большинстве своем ростом в четыре-пять футов, кожа у них была морщинистой, с глубокими складками. Сьюлин Муа, судя по тому старому снимку в их доме в Порт-Магеллане, была обычного среднего роста и без особенных морщин.

— Сьюлин Муа — уникальный случай, — сказала Диана. — Как вы, наверное, уже догадались. Не хотите попить чего-нибудь холодненького? Я бы попила — в горле пересохло.

— Я принесу, — сказал Турк.

— Отлично. Благодарю вас. Так вот, что касается Сьюлин Муа… Но, наверное, прежде чем рассказывать о ней, я должна сказать вам кое-что о себе. — Она запнулась и на секунду закрыла глаза. — Моим мужем был Тайлер Дюпре. Моим братом был Джейсон Лоутон.

До Лизы не сразу дошел смысл ее слов. Это были имена из исторических трудов, имена эпохи Спина. Джейсон Лоутон был тем самым человеком, который помог засеять жизнью бесплодные пустыни Марса, дал ход проекту запуска репликаторов. Тем, кому Ван Нго Вен доверил свою коллекцию «фармацевтики». Тем, кто — не побоявшись бросить вызов правительству — стал распространять эти препараты среди тогда еще очень маленькой горстки ученых, ставших затем первыми Четвертыми на Земле.

А Тайлер Дюпре, если она ничего не путала, был его личным врачом.

— Вот это да… — прошептала Лиза.

— Я не стремлюсь поразить вас своим возрастом, — сказала Диана. — Просто предъявляю своего рода верительные грамоты. Разумеется, я Четвертая, и была частью этого движения со дня его основания. Поэтому Сьюлин Муа и обратилась ко мне несколько месяцев назад.

— Но если она марсианка, как она здесь оказалась? И почему она выглядит совсем не как марсианка?

— Она родилась на Марсе. В раннем детстве она чуть не погибла из-за наводнения. У нее были множественные травмы, уже начинался некроз тканей мозга. Помочь можно было только радикальной генно-инженерной реконструкцией — той же, которая используется для продления жизни. В столь раннем возрасте этот курс дал довольно неприятный для нее побочный эффект: нечто вроде генетического атавизма. У нее не появилось морщин, как у всех марсиан в пубертате. И она продолжала расти куда выше нормального, по марсианским понятиям, роста. Так и вышло, что внешне она стала практически землянкой, а не марсианкой. С точки зрения марсиан, это выглядело как регресс к доисторическим предкам. Родни у нее почти не оставалось, а чужие воспринимали ее как уродца. Поэтому те же самые аскеты-Четвертые, что ее спасли, оставили ее у себя. Они дали ей такое образование, которому можно только позавидовать. А возможно, и еще кое-что… Не в последнюю очередь, наверное, по причине своей внешности она посвятила всю свою жизнь наукам о Земле. Не знаю уж, как у них там это называется. Землеведение…